Такие вот разные были семьи у моих родителей и у меня – бабушки. А семена во мне посеяли одинаковые, научив тому, что работа – лучшая награда.

Мама была отцовой любимицей! Ребенком, родившимся после войны во имя мира и в предвкушении светлого будущего. Дед Иван буквально таял от счастья, приключившегося с ним в сорок пять лет. Дочке не понравилось ходить в детский сад, и он заставил жену бросить работу и сидеть с малышкой дома. А когда ему случалось где-то задержаться до позднего вечера, возвращался всегда крадучись, неизменно задавая жене шепотом один и тот же волнующий его вопрос: «Фаинка спит?»

Мама у меня – женщина уникального воспитания. В семь лет она должна была уметь так аккуратно полоть огород и ухаживать за курами, как ее старшая шестнадцатилетняя сестра. А вечерами и в выходные помогала отцу сметывать слои ватников и отпаривать готовые кители – военную форму заказчиков.

Дед брал подработку домой, так что мама с самого детства не только научилась шить фартуки, юбки, платья и постельное белье, чинить, штопать и латать одежду, но и работала подмастерьем у своего отца.

…Не одна лишь мама перенимала семейное мастерство. Вместе с ней к делу приобщалась и Гутя – таким необычным сокращением звалась в семье сноха и моя тетя Августа Афанасьевна.

По стечению обстоятельств дядя Сергей выбрал в жены именно швею. Сейчас, в свои восемьдесят пять, Августа Афанасьевна на удивление ярко помнит, как Иван Егорович работал раскройщиком в мастерских и как шил дома костюмы.

Что касается моих родителей, они познакомились еще в детстве: были одноклассниками в самой прогрессивной школе города – школе № 3. Я тоже ее окончила.

После выпускного они разъехались учиться: папа – в Казань, в строительный вуз, на дорожника, мама – в Москву, на модельера-конструктора. На это ее подвигла лучшая школьная подруга Надя, которая тоже мечтала стать дизайнером одежды и создавать для советских женщин модные и красивые наряды.

Печально это или нет, но ни мама, ни ее подруга в московский вуз не поступили. Мама вернулась в Можгу, а Надя поехала в Ижевск, столицу Удмуртии, жить и работать на Ижевской трикотажной фабрике, а заодно и готовиться к новому поступлению в будущем году.

Но и на следующий год удача снова была не на их стороне. Тогда и мама осталась жить в Ижевске и тоже стала швеей на фабрике. А к высшему образованию девчонки пошли другим путем, через средне-специальное – поступили в Ивантеевский механико-технологический техникум. Техник-технолог трикотажного производства – не дизайнер-модельер, но и не рядовой рабочий.

…Я появилась на свет, когда папа еще учился. Тогда всем семейным студентам по окончании вуза при распределении на работу выделяли квартиры. Вот они с мамой и подсуетились с этим делом. Им дали комнату в холодном бараке, а папе еще и предоставили отсрочку от армии как молодому отцу и нужному специалисту.

Мама до сих пор помнит, как зимой в этом их первом семейном жилище даже вода от холода замерзала. А когда к ним в гости приехала ее мама, моя бабушка Наташа, уложить спать ее смогли лишь на пол, ногами под стол, на котором в ванночке (кроватки не было) спала я, – такой крошечной была комната.

Папа ушел в армию, когда мне было девять месяцев, а мама стала ждать его, вернувшись в Можгу в дом к родителям: там было и теплее, и сытнее, и помочь было кому.

После армии папа устроился работать в ремонтно-строительное управление (РСУ) в родном городе. Там от мастера вырос до главного инженера, а потом и руководителя организации, которая строила дома и дороги для всего города.