Когда мне было пятнадцать лет, умерла моя бабушка Зоя Ивановна – папина мама. Я плакала не только потому, что потеряла родного человека, но и потому, что утратила возможность узнать больше о ее жизни и детстве папы, горевала о потерянных уже навсегда, не рассказанных бабушкой историях и не освоенном мною искусстве вязать крючком удивительные цветы, какие умела вязать только она. Мне не хватило времени взять то, что она могла мне дать.

Бабушка Наташа, мамина мама, прожила дольше – восемьдесят пять лет. Но я не успела узнать тайну приготовления бабушкиного зырета – удмуртского национального молочного соуса, подаваемого вместо сметаны к оладьям.

Дед Иван Егорович тоже ушел слишком рано для меня – едва мне исполнилось тринадцать. Он начал покидать нас еще за восемь лет до своей смерти, когда тело стало отказывать ему и все его силы тратились на то, чтобы этому сопротивляться.

…Я помню деда жилистым, размеренным, спокойным стариком в шляпе. Хотя трудно назвать стариком пожилого мужчину без единого седого волоса в бороде.

Дедушка всегда был за работой: то сеть рыболовную латает, то будущее пальто кому-нибудь ладит.

Он не любил вспоминать о войне. Фотография, на которой дед Иван запечатлен в бескозырке с надписью «Военно-морской флот», да его скупой рассказ о том, как всю войну его судно простояло на охране границ с Японией, – единственное, что осталось нам в память об участии дедушки в Великой Отечественной. Так ли спокойно она прошла для него, сейчас уже не узнать.

Как кадры из фильма, помню летние вечера в уютном дворике их с бабушкой дома. Деда, сидящего на завалинке, а рядом с ним его сына и зятьев – еще молодых дядю Сережу, папу и дядю Андрея. Какие они были разные! Взрывной весельчак, легкий на подъем христианин Сергей, размеренный, но категоричный коммунист – мой папа и мягкий, но основательный старовер Андрей.

Дед ладил со всеми. Он ГОВОРИЛ с этими разными, но родными мужчинами, а они слушали его. В наше время, увы, общаться так умеют немногие…

«Голос крови стучал в висках, звал и гнал их на немыслимые поступки…» – так мне представляются передвижения моих предков по Центральной России.

Для того чтобы я родилась в обычной успешной семье в Можге – маленьком городе в Удмуртии, в котором населения всего порядка сорока пяти тысяч человек, мой прадед Егор – основатель династии – перебрался сюда с семьей из деревни, а предки папы бежали в это место от репрессий и голода с Вологодчины.

Удмуртия – республика, расположенная не где-то на краю земли, а ровно посередине между Москвой и Екатеринбургом. Так я всегда объясняла местоположение своей родины уральцам, не сведущим в географии.

Мои родители – руководители советских организаций. Оба с высшим образованием по своей специальности, оба – члены коммунистической партии Советского Союза. Оба – убежденные строители светлого будущего.

У моего папы семья была большая: у него было четыре брата, а у меня – настоящее сокровище: четыре дяди! Его мама, моя бабушка Зоя Ивановна, поднимала детей одна. Дед умер почти сразу после войны: контузия, черепно-мозговая травма в бою в Великой Отечественной войне. Сильная духом, красивая русская женщина с шикарной русой косой, она не только вырастила всех сыновей. Они еще и дом вместе построили! Все парни получили образование.

А мама моя была поздним, третьим ребенком в семье красавца-портного – мастера мужского и дамского костюма. Ее мать, моя бабушка Наташа, – скромная, изящная, голубоглазая женщина. Она была очень набожная, много трудилась на сезонных работах и всегда говорила: «Никогда не сиди дома! Дома работа в спину стучится и все тебя за прислугу держат».