— Блин… — вздыхаю грустно.

Чешу макушку и надеваю чёрную футболку.

Она мне до колен.

Смотрю на себя в зеркало и кривлюсь. Коленки из-под футболки выглядывают острые и смешные. Ноги как спички. На голове воронье гнездо. Лицо осунувшееся. Под глазами тёмные круги.

Красотка, м-да. Краше в гроб кладут.

Показываю отражению язык и осторожно, чтобы не нарушить швы на ране, ковыляю на кухню.

Швед уже полностью сервировал стол.

— Вы не против, что я выбрала чёрную футболку? — спрашиваю на всякий случай.

Мужчина поднимает на меня взгляд и вдруг, застывает с ножом в руках. А на острие ножа сползает кусок сливочного масла.

Удивившись его реакции и немного засмущавшись, я наблюдаю за выражением его лица, пытаясь понять и расшифровать, что означает этот застывший взгляд.

Видимо, при свете дня, Швед увидел меня «во всей красе» — нескладную и страшненькую.

Да уж, не быть мне роковой красавицей.

Швед, тем временем, казалось, целую вечность смотрит на меня.

Мне стало совсем некомфортно, и я спросила:

— Э-э-э… Я могу переодеться… Если эта футболка – табу и…

Его пронизывающий изучающий меня взгляд дрогнул, и он опустил нож с потаившим маслом и мотнул головой.

— Нет, всё хорошо. Садись за стол.

И опять голос странный. Словно он злится.

Бли-и-ин. Я явно делаю что-то не так.

Умопомрачительные запахи не дают мне мучиться от этой загадки и я сажусь за стол. Немного шиплю, потому что швы натягиваются.

— Несколько дней будет болеть, — говорит Швед, понимая причину моей скривившейся моськи.

Мне он налил полную чашку горячего чая. Себе – чёрный кофе.

От обилия еды на завтрак сглатываю и не знаю, за что схватится в первую очередь.

Швед вкладывает мне в руку бутерброд с маслом и сыром и повелительно произносит:

— Ешь, Яна.

⅏

— ЯНА —

Новая одежда мне понравилась. Чёрные джинсы, бежевый свитер и ботинки на низком каблуке сидели на мне идеально.

Чёрт возьми! На мне никогда одежда так круто не сидела, как сейчас!

А бельё?

Простое, но комфортное, его даже не чувствуешь на теле и никаких швов, что удивительно. Ещё Швед позаботился и о верхней одежде – цвета горчицы кожаная куртка, пожарного цвета шарф, шапка и чёрные перчатки.

Никогда я не выглядела вот так роскошно, как сейчас. И я не могла оторвать взгляда от своего отражения в зеркале. Там отражалась какая-то другая девушка. Уставшая, худая, но всё равно словно из другой жизни – сытой и благополучной. Да и во взгляде появилась жизнь, заблестели глаза лучиками надежды. Уж точно не Янка Майская из детдома смотрела на меня из зеркала.

— Идём, Яна, — понятливо улыбаясь, позвал меня Швед.

Кивнула и, улыбнувшись смущённо, отправилась за ним.

Свой рюкзак взяла с собой. У меня там документы и дорогие сердцу мелочи были. И плевать, что он не сочетается с новым образом.

На это мужчина ничего не сказал. И хорошо.

Мы сели в машину и выехали с парковки.

Богатые районы города днём выглядели по-другому.

Если ночью – это была тайна, шёпот, обещающий соблазны, далёкая мечта, то сейчас, при свете дня – это был просто роскошный город, по улицам которого прогуливались влюблённые парочки; смеясь, бежали подростки; что-то бурно обсуждая, из кофейни выходили подруги. Все выглядели довольными и счастливыми. У всех были семьи. Была и работа, учёба, молодые люди, любимое хобби, развлечения, подруги, друзья, мечты и планы на будущее. У них была настоящая жизнь, о которой я всегда мечтала.

Вздохнула и вдруг, Швед спросил:

— Куда ты хотела пойти учиться? У тебя были уже мысли на счёт будущей профессии?

Покусала нижнюю губу и пробормотала:

— Я хотела пойти в престижный университет, но на какой факультет – не думала. Куда возьмут, в общем… По профессии… Ну-у-у… чтоб зарплата была нормальная…