Анри проснулся с лицом, мокрым от слез и понял, что рыдания были его собственные.

В окно било солнце.

Он сел на кровати и осторожно попробовал рукой стену, затем также осторожно наступил на пол. Ему все еще казалось, что они растают, а он свалится в бездонную пропасть. Но полы и стены были совершенно реальными, шершавыми и холодными. Анри провел рукой по лицу, отгоняя последний осадок страшного сна. В этот момент из-за внутренней двери послышался ужасный грохот, словно что-то скатилось с лестницы. За грохотом последовали сдавленные стоны и чей-то тихий смех.

Анри выскочил в коридор.

Там, у основания винтовой лестницы в нелепой позе лежал Франсуа, зажав в руках помятое ведро. Волосы намокли от крови, кровь стекала по лицу. Светлые глаза слегка закатились и ничего не выражали. Казалось, юноша был без сознания. Он негромко постанывал. Анри осторожно взял друга за руку, и тот вскликнул и очнулся.

– Это ты? – спросил он прозрачным голосом.

– Да. Что с тобой? Что случилось?

– Помоги подняться.

Анри с трудом разжал пальцы Франсуа и отбросил в сторону ведро, затем подставил другу плечо, и они медленно двинулись по коридору.

– Рассказывай, как это произошло, – потребовал Анри, когда они добрались до комнаты Франсуа, и пострадавший лег на постель.

– Я и сам не знаю… – признался юноша. – Собирался идти на крышу, но тут наткнулся на этого…

– Никак на «господина Жана»? – догадался друг.

– Да… А как ты понял?..

– Слышал его милый смешок в тот момент, когда ты совершал свой героический спуск вниз головой.

– Да, он смеялся. Он смеялся надо мной! – из глаз Франсуа брызнули слезы.

– Ты что, по пути на крышу ему дорогу перешел?

– Он сказал, что не может далее терпеть в замке подобных мне лентяев, которые к тому же ходят черт знает в чем и позорят престиж господина герцога.

– А потом?

– Потом я упал…

– Что, сам по себе?

– Я оступился. Ты же знаешь, у меня зрение не очень важное, а когда я волнуюсь, то почти перестаю видеть, все будто пеленой закрывается.

– Ладно, главное, ты жив. У тебя есть что-нибудь для перевязки?

Франсуа вяло улыбнулся:

– Откуда

– Тогда тебе на помощь приходит друг! – оживился Анри. – Постой, я сейчас! – воскликнул он и скрылся за дверью.

Через мгновение он вернулся с ворохом разноцветных тряпок, оставшихся при кройке шутовского костюма.

Франсуа попытался что-то промямлить в знак протеста, но приятель с рвением взялся за дело:

– Не могу же я допустить, чтобы мой ближний истекал кровью! – он ловко обмотал голову юноши красной тряпкой, мимоходом заметив: – Знаешь, тебе очень к лицу!

И принялся за осмотр других частей тела. Франсуа иногда вскрикивал от боли, но Анри с видом человека, хорошо осведомленного в медицине, уже накладывал повязки.

Комната Франсуа была больше и просторней каморки шута, но была забита каким-то старым хламом, ломаной мебелью, рабочими инструментами и, вероятно, служила чуланом до тех пор, пока не получила жильца. Единственная рабочая мебель – кровать, на которой спал юноша, стояла посредине комнаты, словно островок среди скал и бушующего моря. Вокруг нее и к двери среди хлама была расчищена дорожка.

Спустя весьма непродолжительное время пострадавший уже лежал весь разноцветный от «бинтов». А Анри, отойдя к двери, с видом мастера своего дела взирал на деяние рук своих.

– Замечательно! – сказал он. – Досадно, что еще одна тряпочка осталась, но мы ей место найдем.

И он моментально пристроил тряпку-сироту в виде бантика на голове несчастного.

– Да! – с удовлетворением подытожил Анри. – Как раз не хватало зеленого на красном!

– И на кого я похож? – поинтересовался Франсуа.