Командир полка подполковник Кудлай был ранен в ногу на одной из операций и заменен в Союз, командиром полка был назначен подполковник Арутюнян, многие офицеры выросли и в должностях, и в званиях, награждены государственными наградами, некоторые ранены, несколько офицеров погибли. Замполит роты старший лейтенант Опарин Александр посмертно награжден орденом Ленина и «Золотой звездой» Героя Советского Союза.

Медкомиссию я, конечно, прошел, да и как не пройти – мастер спорта по боксу, ежедневно пробегал по пять километров (нескромно, конечно, но не в санаторий ведь еду).

Поехал в Узбекистан, в прекрасный город Навои, утопающий в зелени, чтобы попрощаться с родителями, братом и сестрой. Родители год назад уехали из села Чалдовар Панфиловского района Киргизской ССР в связи с болезнью отца (сказались старые фронтовые раны).

Настроение было боевое, однако мать его не разделяла, так как у нее был опыт ожидания отца с войны – с двумя детьми и долгие годы. Она знала, что ждет Светлану. Отец давал практические советы, как вести себя на войне, а уж он знал, что это такое – орден Боевого Красного Знамени, орден Славы III степени, четыре боевых медали что-то да значили для бывшего сотрудника ГРУ ГШ.

Мать по старому обычаю перекрестила меня и пожелала благополучного возвращения домой.

Сдал я дела прибывшему вместо меня оперработнику, услышал на проводах хорошие слова о себе от начальника Особого отдела КГБ СССР по САВО полковника Борисенко В. К., который заявил, что майор Дуюнов Н. А. – один из лучших оперативных работников округа и кому, как не ему, достойно представлять округ в Афганистане, и пообещал поддержку семье на период командировки.

Никогда не забуду выражение лица Светланы, плачущего Сашку, улыбающегося Лешку 3 июля 1981 года. Я просил ее не провожать до вокзала, проводят сослуживцы. Билет был куплен, подошел поезд, и я поехал в город Ташкент, в распоряжение Особого отдела КГБ СССР по Туркестанскому военному округу.

Странные чувства одолевали меня. С одной стороны, очень хотелось попасть туда, где только становилась на ноги молодая республика, где ждали замены ребята, первыми вошедшие туда и все сделавшие, чтобы об Афганистане заговорили как о самостоятельном государстве. С другой, я реально представлял, как тяжело будет моей семье в эти годы без меня. Но чувство долга и пример тех, кто первым громил банды душманов, перебороли сомнения, и я постепенно настраивался на Афганистан.

В Ташкент я прибыл в полдень 4 июля и сразу же с вокзала позвонил начальнику отдела кадров Особого отдела КГБ СССР по ТуркВО подполковнику Ермоленко П. П. Мне ответили, что ждут, подсказали, как проехать, устроили в гостиницу КЭЧ.

На следующий день со мной беседовали различные должностные лица, вводили в оперативную обстановку. Оформляли служебный паспорт, удостоверение личности. С учетом того, что я работал ранее в авиации, было решено направить меня в Особый отдел КГБ по авиации 40-й армии. А 40-я армия – это и есть тот ограниченный контингент советских войск в Афганистане.

6 июля 1981 года в 6 часов утра я и несколько других оперработников должны были вылетать из военного аэропорта Тузель города Ташкента в город Кабул, столицу Афганистана.

И вот, я лечу в самолете, кругом не знакомые мне люди. Но уже через час мы в большинстве своем перезнакомились, посыпались шутки, смех. Среди нас были и те, кто возвращался назад в Афганистан из отпусков, лечения после ранений, из командировок. К ним было больше всего вопросов – что за гарнизоны нас ждали, какая там обстановка и так далее.