Через неделю свихнулся жилец из седьмой комнаты – дядя Валера Афанасьев. В молодости он крепко пил, заработал диабет и от вредной привычки с трудом отказался. Заодно бросил курить. Целыми днями старик смотрел футбол. Родня приобрела ему спутниковую тарелку. Сосед яростно топил за «Спартак».

– В начале девяностых Романцев собрал мощную банду, – хрипел старый болельщик. – Мы могли выйти в финал Кубка УЕФА, если бы не Зубастик. Как он феерил! Ты ещё молодой, не застал. А вот мне есть с чем сравнить. Да, тот «Спартак» был ничем не хуже киевского «Динамо» восьмидесятых.

На самом деле я неплохо разбирался в футболе и смотрел матчи начиная с чемпионата мира в Италии в девяностом. Но всё равно дядя Валера, в вопросах спорта номер один, относился ко мне свысока.

Общаться с ним было интересно. Раньше сосед трудился поваром, поэтому иногда угощал меня разной вкусной едой. А ещё мы рубились в карты. Играл он отменно.

Тем неожиданней для всех стало его сумасшествие. Ночью общага была разбужена дикими криками. Дядя Валера жил в угловой комнате на первом этаже. Передвигался он медленно, посему с вечера держал наготове портативный туалет. Такое устройство в городе имелось только у него. Новинку привезли соседу из-за бугра, и он ею очень гордился. Воду дядя Валера хранил с запасом, в большом пластмассовом баке.

Причин для выхода старика из комнаты в полночь в нижнем белье не имелось. Но в том-то и дело, что соседи нашли его на полу в коридоре, кричавшего изо всех сил. Он показывал пальцем на свою комнату и пытался встать на ноги.

Потом никто не смог вспомнить, что именно орал дядя Валера. Вызвали скорую. Врачи сказали, что пару дней сосед проведёт в больнице. За ним понаблюдают, у него сильный шок.

– Жалко старика, – обсуждали мы с соседями в курилке беду с дядей Валерой. – И с чего бы его так накрыло? Не пьёт, не курит, не стрессует.

Вернувшись домой из больницы, спустя день старик отдал богу душу. Узнал об этом как раз Лёшка, который зашёл к дяде Валере попросить в долг на чекушку. Сосед не запер входную дверь, чего обычно за ним не водилось. Он лежал на диване, смотря в потолок, и был уже холодным.

Участковый Друмов ругался, как пьяный прораб. Он только отошёл от оформления бумаг о смерти бабы Нины. Начальство несколько раз заставляло его переделывать рапорт и пеняло на безграмотность. Кое-как сбагрив кипу документов, Дрык получил ещё один «сюрприз».

Опера́ на всякий случай шустро осмотрели комнату дяди Валеры. Ничего криминального не нашли. Видимо, старику, как и бабе Нине, тоже приснился страшный сон. Медики развели руками: сосед умер сам. Никаких ран, следов яда и прочих веществ.

В результате на городском кладбище одной могилой стало больше.

Общежитие впало в депрессию: за полторы недели ушли два соседа.

Ещё через десять дней произошло ЧП у пожилой бездетной четы Кривицких. Они проживали на втором этаже в угловой комнате возле пожарной лестницы. Ей обычно и пользовались. Супруг – дядя Коля – поднимался вечером домой. Никто не видел, как он сорвался, но все слышали его вопли. Бедняга чудом не сломал позвоночник при падении. Когда его пытались привести в чувство, сосед хотел что-то сказать, но не мог. Лишь дёргал правой рукой в сторону лестницы. Врачи вкололи ему успокоительное и увезли на скорой. В больнице ему наложили гипс на левую руку.

– Говорил я ему, – рассказывал Святкин, – ходи, как все, по обычной лестнице. Да, путь будет чуть длиннее. Но зато не свалишься с высоты. Он не слушал, смеялся, говорил, что может вслепую туда-сюда по пожарной пробежаться. Вот и пробежался.