– Ты смотри, кого Витенька привел! Ну, здравия желаю, господин военный губернатор! – закричал он, увидев Кутузова. – Какие люди, помилуй Бог, какие люди! Где же вы пропадали, батюшка?

Он подбежал и приобнял гостя. Кутузов широко улыбался и я не знал, насколько искренен он сейчас. Единственный глаз его, во всяком случае, радостно блестел.

– Смотрите, сегодня самый сок общества решился собраться в твоем доме, Митя!

Забыв о стихах, Суворов повел гостя в гостиную, приказав подать горячего чаю. Когда мы расположились в комнате, полководец посуровел и спросил у меня:

– Что там стряслось на набережной? Весь город трещит, как сороки, все обсуждают покушение на Суворова. Снова все судачат, будто меня то ли расстреляли, то ли зарезали, а то и лошадьми задавили. Кто эти тати были?

Перед тем, как ответить, я мельком глянул на Кутузова и генералиссимус тут же добавил:

– Можешь говорить все, как есть, от Мизайлы Илларионовича у меня нет секретов.

Вздохнув, потому что у меня от Кутузова как раз-таки секреты имелись, я рассказал, что снова встретил Егора и с помощью старого карабинера избавил наш мир от его зловонного присутствия.

– Ты смотри-ка, даже здесь, в России-матушке проходу не дают! – удивился Александр Васильевич. – Чего же им надо, псам подколодным?

– Мы побывали в присутственном месте, где их держат в качестве арестантов, – ответил я, снова глянув на Кутузова. – И допросили их. Правда, произошло небольшое происшествие, после которого они пострадали еще больше, но мы выяснили, что за покушением стоит некое «Братство Сплоченных» и их руководитель Жеребец. Вам что-нибудь говорят эти клички и названия, ваша светлость?

Суворов хмыкнул и тоже поглядел на Кутузова.

– Готов поспорить, что эти ребята сами полезли на рожон. Скольких ты подстрелил, Миша?

– Одного, – скромно ответил Кутузов, вперив единственный глаз в стол. – Второго хотел заколоть штыком, но он не выдержал и все рассказал. Тогда я его пощадил.

– Штыком? – весело переспросил Суворов. – Это по нашему! Больши эти мерзавцы ничего не рассказали? Что касается всяческих «Братств» и Жеребцов, впервые о таких слышу. Это загадка для великоумных чинов полиции его императорского величества, вернее, для Кочубея, возглавляющего сие ведомство. Завтра же нанесу ему визит и расскажу о сем происшествии. Ты, Витенька, конечно же, отправишься со мной и снова объяснишь все подробности. А где мои адъютанты, кстати? Целы ли?

– В схватке пострадал Стрельцов, и Кушников отправился вместе с ним в лечебницу, – доложил я. – Странно, я думал, они уже вернулись. Наверное, появятся с минуты на минуту.

– Все это хорошо, но как же теперь англичане будут открещиваться от этих шпионов? – спросил Кутузов. – Надо учинить всесторонний розыск и вытащить всех этих заговорщиков на свет божий. Пусть англичане покрутятся, как ужи на печи.

Суворов махнул рукой, скривив и без того морщинистое лицо.

– Какие англичане, Миша? И это накануне большой войны с французами? Самое большее, что произойдет, это казнят этих участников, объявив их налетчиками и грабителями. Никакие высокие чины и громкие имена не всплывут, тем более упоминание об англичанах. Негоже нам ссориться с союзниками, когда такой большое дело затевается.

Суворов и Кутузов замолчали, а я перевел взгляд с одного на другого.

– Так что же, война с Наполеоном – это решенный вопрос? – спросил я, все еще не веря в происходящее. – Мы же вроде союзники.

– Я же тебе уже все объяснил, юноша, – тоже нахмурился Кутузов, а Суворов добавил:

– Витенька, не далее как сегодня я проведал, что две недели назад французы отобрали Мальту у англичан. Ты знаешь, что это значит для нашей империи?