– Да-да, – улыбнулась девушка.

– К чему такой тон?

– Нет, ничего, – улыбка стала ещё шире.

– Вспоминаешь, как чуть было не уничтожила мой инструмент?

– Не было такого.

– Думала, что я тебя не узнаю? – надменно спросил Лоскутик.

– А должна? – хмыкнула Хулда.

– Это же ты.

– А кто ещё?

– Бильвизка хренова! Как тебя там?

– Не знаю, о чём ты, – девушка и бровью не повела.

– Душегубка какая-то… Гадкая алхимичка! Навоняла тогда дрянью какой-то. Ещё и про арфу мою так ехидно поинтересовалась: «Как там твоя арфа?».

– Не было такого, – как ни в чём не бывало заявила Хулда. – Никакой дрянью я не воняла. А тебя с другим человеком перепутала. Ну, а с арфой –просто совпадение.

– Надо было тебя выпороть.

– Любовницу свою выпори, какую-нибудь. Музыкант, тоже мне!

– Твоё мнение узнать забыл! Как умею, так и выживаю!

– Лучше бы ты арфу свою так же часто расчехлял, тогда бы и выживать проще было, – захохотала Джебург. – Хорошо играешь и поёшь, когда не визжишь, как свинья!

– Это вокал! – заклокотал Лоскутик. – Я учился несколько лет!

– Этому ещё и учат?!

– Ты ничего не понимаешь! Это тоже искусство!

– Много ли ума надо, чтобы хрюкать научиться?

– С врушкой не посоветовался, – прошипел Лоскутик. – И не стыдно же в глаза людям смотреть. Велтену питьё с едой подаёшь, улыбаешься, а сама…

Арфист махнул рукой и присосался к кружке.

– Ничего ты обо мне не знаешь! – обиделась Хулда, задрала подбородок и с гордым видом удалилась.

– Лгунья! – бросил арфист, на мгновение оторвавшись от питья.

Бернхард сидел за столом в своей комнате и разглядывал шлем. Старый бургиньот стал причиной появления многих вопросов, особенно учитывая сокрытую до некоторых пор особенность штурмака. Кто бы мог подумать, что у этого куска железа окажется настолько необычная история.

Шлем достался ему от деда, а тому – неизвестно от кого. И всё бы ничего, если бы не одно обстоятельство. Штурмак оказался из «тех самых», которые носили пятьдесят четыре года тому назад прибывшие с Нижней Земли солдаты. Как говорили старожилы, именно их войска загнали распоясавшуюся в те времена нечисть туда, откуда она выползла. После триумфальной победы над местечковой дрянью, случился настоящий «бум» на вещи, схожие с амуницией нижних. Тогда-то у местных священников и начало срывать крышу от негодования, но правитель земель Лишайного Брега углядел в подобном увлечении хорошую возможность для пополнения казны. А когда уже придворные мастера принялись копировать шлемы, доспехи и оружие нижних, духовенство не решилось идти против воли князя.

О́тто О́рэль Вензесло́с слыл редкостным скупердяем, за что получил прозвище «Крохобор», коим, как ни странно, гордился чрезвычайно. Стоило бы кому-то из священников посягнуть на святая святых – источник прибыли – так князь в ту же минуту мог окончательно и бесповоротно переметнуться на сторону Ордена Лилии, лишив духовенства весьма значимой и достаточно крупной сферы влияния. Отто слыл человеком светским, поэтому при нём, в отличие от правителей других княжеств, исповедники Святого Круга и пастыри Праведного Квадрата не были в почёте. Странная реформа, проведённая и без того своеобразным культом, привела к упразднению былых структур и появлению сначала рыцарей Священных Фигур, а затем воинов Истинного Треугольника. И тогда духовенство словно обрело второе дыхание. Сделав ряд поблажек мирянам, священники укрепили свои позиции и со временем приобрели непререкаемый авторитет почти во всех державах Верхней Земли. И только Лишайный Брег до сих пор сопротивлялся консолидации государственной власти с духовной.