Отношения между Леонидом Осиповичем и польской певицей развивались стремительно. Пара буквально не могла существовать друг без друга. Нужно было женатому артисту срочно решать вопрос дальнейшего своего семейного положения. Но развестись одесситу было равносильно атомной войне, это понимал и Лёдя. Ему предстоял очень сложный жизненный выбор. Артист даже собрал вещи, чтобы последовать за Невяровской в Ригу. Провожать ветреного мужа Елена, его жена, вышла с дочкой Эдит. Была странная и печальная диспозиция. Он на две недели бросил все свои проекты и уехал в Ленинград. Что с ним происходило в это время, какая ломка в душе, известно одному богу. Это были четырнадцать невыносимо позорных дня…

Представляете, две женщины, влюблённые и очень красивые ждали решения маэстро. И сердце у артиста дрогнуло, он сделал свой выбор в пользу семьи. Когда он об этом рассказывал, в его словах чувствовалась тоска и разочарование, а по щекам катились слёзы. Как же ему хотелось вернуть всё вспять и поступить, как герой романа Окуджавы, но время всё расставило на свои места.

Спустя пару лет Невяровская трагически погибла при пожаре в поезде. Это была странная и страшная трагедия. Её камеристка неудачно разожгла керосиновую лампу и обе девушки заживо сгорели. Об этом была напечатана небольшая статья в одной из газет. Фотографию и вырезанную статью всю оставшуюся жизнь Лёдя хранил в старом секретере. Елена о них знала, но сумела унять в себе ревность к уже почившей сопернице.

Монах

В психоневрологическом диспансере находились ребята, у которых на судьбе одноминутно появился крест. Лечением наркозависимых в нашей стране занимаются многие клиники, но лишь в государственных чаще всего положительный результат превосходит ожидаемый…

В палате лежало человек семь. Двухъярусные кровати с синими одеялами и огромными капроновыми ремнями. В момент кризиса больного привязывали к кровати, в зубы давали деревянный толстый карандаш и ждали. Ждали, когда ломка пройдёт. И так несколько дней… Ремни делали из пожарных шлангов, разрезали их на две части, прочнее материала было не найти, да и следов от них на теле прочти не оставалось.

У каждого своё время, отведённое на то, чтобы избавиться от этой болезни молодёжи двадцать первого века. Надо терпеть и верить в себя, в свои силы и в тех, кто тебя ждёт там, за решёткой… Кто-то лежал месяц, а были и такие, которые и за полгода вылечиться не могли… Процесс тонкий, индивидуальный и сложный… Главное потом не сорваться… Второй раз всегда сложнее и длительнее первого… Для многих второго раза не бывает, умирают от слабой воли и бесхарактерности…

Его звали Монахом. У него были чёрные волнистые, всегда ухоженные и причёсанные волосы, смуглый цвет лица украшали большие чёрные глаза. Его тело было плотным и тренированным, но при этом не казалось атлетическим. Всегда выпущенная помятая льняная рубашка с завёрнутыми рукавами и джинсы, идеального цвета, также подвёрнутые до колен. Все руки и ноги в наколках, но не вызывающих отвращения и ненависть, а умиротворяющие: пейзажи, храмы, львы и тигры, но с добрыми моськами. С его лица не сходила улыбка. Она была открытой и доброй.

Монах всё время говорил о боге и ходил в молельную комнату. Молитв он не знал и читал что-то своё, шептал какие-то слова, неслышимые и поэтому непонятные… Когда больные просили его помочь и почитать им, чтобы стало легче, он зажигал свечи и что-то начинал шептать, рукой притрагивался ко лбу, и этого было достаточно, действительно становилось легче…

Он много говорил о боге, о том, что нужно жить в единстве с природой, что нельзя сквернословить и насыщать атмосферу отрицательными эмоциями, надо делиться с окружающими всем материальным, даже если его у вас мало, душевным теплом и внутренним состоянием. А у него оно было всегда светлым, наивным и добрым…