– Бабушка найдёт, чем заняться. Зятёк инструменты привёз, кой-чего по дому подремонтирует, а дочка уже решила потолки покрасить. Я её, конечно, отговариваю. Зачем в квартире грязь разводить, но она ни в какую. Бабушка найдёт всем занятие и накормит всех вкусненьким.

В этот момент бабушки замолчали и синхронно посмотрели на окно второго этажа, в котором раздавался детский смех. В это самое мгновение стена качнулась и…

Следующего мгновенья для Спиридоновны не было. Вся квартира вместе с детьми и внуками начала падать вниз. Только клубы пыли и мелкие осколки от бетонных конструкций разлетелись в разные стороны. Бабушки от страха привстали с насиженного места. Под завалами ещё несколько минут слышны были стоны, а потом всё затихло… Страшная зловещая тишина…

Семёновна больше никогда в жизни ничего не скажет, разум её помешался, безумные глаза застекленели, в один миг она потеряла всё: своих родных, дом, своё будущее…

На месте рухнувшего дома установили мемориальную доску с фамилиями тех, кого уже никогда не вернуть… Соседние дома, построенные по той же технологии и в то же время, заселены и по сей день… Наше русское авось, небось и как-нибудь…

Нефтяной трейдер

Этот мужчина в нашем хостеле появился внезапно. Он всё время громко разговаривал по телефону. Всё время и очень, очень громко. Когда все пытались в комнате заснуть, он громко разговаривал по мобильному телефону. Когда все пили чай на кухне, он заходил и громко разговаривал по телефону.

– Мне нужно сто тонн дизеля, меньше можно, но мне нужно сто тонн.

– У вас есть пятьдесят тонн солярки, в трубе или в вагонах?

– Мне нужен только агентский договор…

– Это лошары, с одной стороны стоят машины, а во дворе конь не валялся, хотели нас надурить, нет у них нефти…

– Можно сбросить, но мне нужно по сорок два пятьсот. Нефть дорожает, а вы что хотели?

И вот так целый день. Громкий противный голос. Целый день и полночи. Продаёт, покупает, договора, трубы на входе и выходе. Странно было только на него смотреть. Вид какой-то побитый, очень странный тип. Выцветшие шорты, больше похожие на семейные трусы, недельная небритость, будто был в запое, поверх засаленной майки надет полосатый пиджак, дамские шлёпки на голых ногах и всепроникающий, преследующий громкий противный голос. Везде в хостеле, куда бы ты ни зашёл, слышишь этот голос, продающий и покупающий.

Если бы не телефон и речи, которые он произносил, внешний вид сто процентов бы напоминал бомжа или спившегося алкоголика. Но наш товарищ был трейдером, нефтяным, то и дело он говорил по телефону о повышении цены на нефть, бензин, дизель, о вагонах и трубах, о людях, которым срочно нужно топливо в больших количествах. В небольшие промежутки тишины трейдер находился на кухне, где варил гречку, а потом её смачно уплетал с луковицей…

Нам же громко и часто заявлял, что вот-вот упадут деньги, и он снимет себе особняк, а это так, временно.

– Завтра решаем последние моменты, питерцы ответили? Им нужна нефть или нет?..

– С Челябинска собрали деньги? Цена большая? А где они дешевле найдут? Нефть нынче в цене…

– Мы всё обговорили, наши агентские пятьсот, на двоих поделим, всё остальное не наше дело…

– Так им нужен дизель? Можно немного скинуть, ну получим меньше агентских…

Так продолжалось пять дней. Периодами он звонил жене и просил, чтобы она перевела ему на карточку небольшую сумму денег, так как у него осталось всего двести рублей, что этих денег не хватит даже на оплату жилья. Всех обитателей ночлежки эти разговоры сильно нервировали, хотелось тишины и покоя, а тут целая биржа у тебя под ухом. Кто такое выдержит? А разговоры продолжались, продажа нефти и топлива стала перемежаться с покупкой билета, но от этого хлопот у нашего трейдера только прибавилось, а голос только усилился.