Но после прихода к власти большевиков бывшие друзья стали врагами. Шкуро примкнул к Белому движению, Кочубей – к красным. И Шкуро добивается гораздо более весомых успехов, чем Кочубей. В ноябре 1918 года он назначается начальником Кавказской казачьей дивизии и получает чин генерал-майора. В станице Баталпашинской (ныне Черкесск, я жил там с 1973 по 1980 год) Шкуро организовал производство снарядов, патронов, сукна, кожаных сапог, бурок и шуб для Белой армии. В Зеленчуке по его приказу началось строительство лесопильного завода для восстановления разрушенных станиц. Кочубей, увы, прославился в основном как анархист.

Шкуро представлял для Сталина реальную опасность, поскольку сотрудничал с гитлеровцами. В 1944 году он был назначен начальником Резерва казачьих войск при Главном штабе войск СС, зачислен на службу как группенфюрер СС (чин, соответствующий генерал-лейтенанту). Подготовленные им казаки жёстко подавляли выступления партизан в Югославии.

Так что, наверное, совсем не случайно Сталин и его окружение вспомнили о Кочубее. Без него, правда, обошлись. Шкуро был выдан англичанами и повешен в 1947 году. Необходимость в появлении Кочубея отпала. Но архивные документы, касающиеся Шкуро и Кочубея, до сих пор не рассекречены. Интересно, не правда ли? Я, имея допуск для работы в архивах, затребовав нужные материалы, тотчас же получал отказ. Всё было точно так же, когда я хотел ознакомиться с делом Валленберга, который, по некоторым данным, скончался от цинги в одном из лагерей Горьковской области. Один, к сожалению, сценарий утаивания нашей истории.

Моя Кума

Зима на юге короткая, малоснежная. Она перемежается оттепелями, но мы всё равно катались на коньках. У меня были снегурки, которые приматывались верёвками к валенкам.

Однажды мои приятель Володя Кузьмин – мы учились то ли в четвёртом, то ли в пятом классе – предложил пойти на Куму кататься. У него были не снегурки, а «дутыши». Я согласился. И вот мы на Куме – река протекала вдалеке от городских улиц. Никого нет – полное безлюдье. И вдруг появляются ребята постарше нас. Мы их сразу узнали – местные начинающие бандиты. Их было человек десять.

Они подошли к нам, окружили.

– Снимай коньки! – приказал один из них Володе.

Тот угрюмо молчал. И получил удар вполне профессиональный – боксерский. Упал, ударился головой о лед. А следующий удар был адресован мне. Я тоже упал и тоже вырубился.

Не знаю, когда очнулся. Потрогал Володю – вроде бы жив, но без сознания. И без коньков. Их сняли вместе с ботинками. Что делать? Я попытался его поднять, но не смог. И тогда включил все мыслимые и немыслимые скорости и поехал на поиски людей, которые помогли бы товарищу.

К счастью, во всё это вмешалась Её Величество Судьба. Первой, кого я встретил, была… моя мама. Она каким-то непостижимым образом узнала, что мы на Куме, и пошла меня искать. Дальше всё было проще. «Скорая» увезла Володю и меня в больницу. Оказалось, что я сломал руку. Мне наложили гипс и отпустили домой. Но тут наступила весна, и я с рукой на перевязи играл в футбол. Гипс мне мешал, я тайком разрезал его и играл без него.

Футбол – моя страсть

Футбол был моей страстью, которая поглощала всё остальное. Мне прочили большое будущее. Я очень быстро бегал – никто не мог за мной угнаться.

Увы, моим ожиданиям не суждено было сбыться. У меня развилась болезнь Шляттера. Кости деформировались, если говорить проще, выросли вторые коленные чашечки. Всё это сопровождалось ужасными болями. Мне вообще запретили заниматься физкультурой. Только года через два болезнь отпустила. Но вторые колени остались. Когда ненастье, они дают о себе знать.