Его привел в чувство заводской гудок, сообщавший всем работникам о наступлении обеденного перерыва, короткого по времени из-за войны, но никем не отмененного полностью. Виктор прекратил работу, сразу успокоился и решил положиться на волю судьбы. Отпустит начальник цеха, значит, быть тому так – он станет солдатом и отправится защищать Родину. Нет – останется рабочим и будет трудиться в стенах родного цеха.

Как будто кто-то свыше прочитал его мысли. На глаза парню попался идущий между станками его руководитель. Это был знак и удача одновременно.

Виктор сорвался с места. Он подбежал к начальнику цеха, схватил того за рукав пиджака и, с шумом выдохнув, поздоровался.

– А, Волков! Чего тебе? – на ходу спросил тот.

Виктор не находил себе места от волнения, не чувствовал ног, прерывисто дышал, но все равно не отступал от намеченной цели.

– На фронт хочу уйти! Отпустите меня, пожалуйста! – затараторил. – Мне в этом году все равно уже исполнится восемнадцать. Призовут. Чего мне ждать? Там списки. В них много моих товарищей. Уйти с ними хочу. Вместе надежнее, все свои. А тут и ребята есть. Они уже всему научились, работают справно, к дисциплине приучились, не опаздывают и все задания выполняют вовремя и без взысканий.

Начальник цеха остановился, тяжело вздохнул, опустил глаза в пол и нахмурился. Морщины на его лице, что стали выделяться особенно четко с началом войны, проступили еще явственнее. Молодой еще мужчина, казалось, постарел от постоянных недосыпов, недоедания и нагрузок, от непрерывного рабочего дня, продолжавшегося порою по несколько суток подряд, с ночевками на работе, прямо в кабинете.

– Что ж вы все со мной делаете? – тихо проговорил он и начал нервно тереть подбородок. – С кем же я теперь план выполнять буду?

– Так призовут все равно и очень скоро! – не унимался Виктор, боясь проболтаться, что до настоящего достижения призывного возраста ему ждать еще девять с лишним месяцев. – Чего ждать? И подмена есть. Я всему их научил. Ребята справные.

Начальник цеха поднял на него глаза.

– Ладно, – ответил он. – Все равно сбежишь. Вы все сейчас на фронт рветесь. Удержать никого и никак не смогу.

Глаза Виктора округлились от неожиданного ответа руководителя. Такого быстрого хода событий он никак не ожидал. Его план сработал, а судьба решилась всего за несколько часов с того самого момента, когда он заметил список с фамилиями заводских призывников.

– Скажешь от моего имени учетчице, чтоб сходила на проходную и вписала твою фамилию в бумагу, – произнес начальник цеха. – И до конца дня получи расчет, сдай инструмент в кладовую и все дела передай своему мастеру.

Виктор в ответ в знак согласия и в знак признания своему руководителю расплылся в благодарной улыбке.

– Только бы не передумал, только бы не передумал, – проговаривал он раз за разом сам себе до конца рабочей смены. – Удача! Удача! Удача!

Двенадцать часов труда на заводе позади. И так каждый день. Выходных во время войны на заводе не дают. А потому накопившаяся усталость в сочетании со скудным тыловым питанием в виде жидкой похлебки на работе в обеденный перерыв и того, что отоваривает на карточки мать, отстояв рано утром длинную очередь, делают организм ослабленным. Но сегодня Виктор не волочит ноги с работы, как обычно в последние месяцы. Он почти бежит, бодро и весело, окрыленный новыми мыслями и надеждами. Уже завтра он сделает первый шаг к тому, чтобы стать солдатом.

– Леха! – кричит он в окна дома своего приятеля, который тоже уже должен прийти после смены.

Друзья они старые. Крепко связанные с детских лет. Вместе проказничали, озорничали, а потом и втянулись вдвоем в жесткие, порою жестокие уличные традиции. Хулиганили, дрались, начинали курить тайком от родителей. Леха верный друг. Никогда не предаст. На него можно положиться.