– Так всегда бывает, поверь мне, – продолжил тот. – Завтра еще и по сто граммов нальют. Как это случится, так, считай, конец наш к нам и приблизился. Значит – началось. Жди команды вперед.

– Чего встали? Сами жрать не хотите, так других на кухню пустите! – заворчали на них в траншее солдаты, которым остановившиеся Виктор и разведчик преградили путь.

Несмотря на скорбные по звучанию слова, молодой солдат забыл о них, как только в его котелок повар-старшина плеснул содержимое большого половника. В ноздри парня сразу ударил запах наваристого супа. Обилие выделившейся слюны парализовало все остальные чувства, кроме чувства голода. Горячий суп моментально согрел внутренности, и Виктор испытал чувство наслаждения. Забытый на вкус кусок мяса был проглочен, едва попал в рот солдата.

Виктор спешил наесться. Кусок горячего хлеба в руке был поначалу забыт им, но потом все равно пошел в употребление. Часть его была съедена вслед за супом. А его остатками он вычистил свой котелок насухо и лишь тогда оторвал взгляд от еды и осмотрелся по сторонам. Все вокруг него делали то же самое. Солдаты ели, не обращая внимания ни на кого. Казалось, что даже начавшийся обстрел или бомбежка не смогли бы отвлечь изголодавшихся людей от их занятия.

– Тут еще осталось. Раздать? – донесся до ушей парня голос со стороны кухонной подводы.

Уличное воспитание, в котором быть шустрым считалось едва ли не основой всего остального, сделало свое дело. Едва стоявший рядом со старшиной-поваром офицер дал добро в ответ на его вопрос, Виктор устремился к ним, а потому на раздаче оказался первым. И снова наваристый, с кусочком мяса, суп, с гущей, поднятой с самого дна, оказался в его котелке. Забыв о куске хлеба, парень принялся жадно есть полученную добавку. Глотал, почти не жуя. Откашлялся с непривычки и снова глотал.

На мгновение он поднял глаза и увидел перед собой улыбающегося разведчика. Тот смотрел на Виктора и едва ли не смеялся. Тому стало немного стыдно. Все то, что он сейчас делал, выглядело не по-товарищески, не по-братски. В рабочих кварталах ребята могли за подобное строго наказать. Делиться добычей, отдавать последнее тому, кто нуждается, считалось нормой. Взаимовыручка приветствовалась и высоко ценилась. Разведчик уже третий день был с ним рядом. Они смогли подружиться. Вместе ждали вынесения приговора, вместе грелись у костра. Спиной к спине спали на нарах в землянке. И даже в наряд по заготовке дров для печи были назначены вместе. Только сейчас его товарищ не успел к раздаче добавки. И Виктор чувствовал себя обязанным с ним поделиться. С виноватым видом он протянул разведчику свой котелок, подкрепив этот жест словами:

– Давай! А то мне много будет!

На самом деле ему было мало и этого. Но поступить иначе он не мог. Считал правильным отдать товарищу последнее.

– Да ешь ты, дурья голова, – заулыбался тот в ответ.

Когда они сели рядом, немного в стороне ото всех, опытный солдат добавил серьезным тоном:

– На сегодня все. Больше ничего не принимай. Утром, если предложат еду, откажись. Скорее всего, не предложат, но наш брат-штрафник с голодухи может по неопытности согласиться. А делать этого нельзя.

Виктор вопросительно уставился на товарища.

– Это если ранят в живот. Кишки пустыми должны быть перед боем. Если полные, то никак не выжить. А так шанс выжить есть, – уточнил тот и добавил: – А вот сто граммов выпей. Напряжение снимешь. Да еще и злее станешь.

Разведчик попытался улыбнуться, но выданная за улыбку гримаса искривила его лицо так, что оно показалось Виктору страшно комичным. Почувствовав это, опытный солдат предпочел отвернуться и замолчать.