Именно такие молодые парни и девушки строили Московский метрополитен. Хотя всемирно известный писатель-фантаст Герберт Уэллс, побывавший в Москве, утверждал, что это невозможно. Именно такая молодежь с пылающими сердцами отправлялась в шахты рубить донецкий уголек и шла в цеха к мартеновским печам Магнитки – плавить сталь. Они, юные, поднимали в небо стремительные самолеты и изобретали невиданные доселе машины. И строили бы дальше свой светлый мир, если бы не грянула Великая Отечественная война. И снова – молодые, юные своими горячими, пламенными сердцами прикрыли от врага свою Родину. Они шли на таран в кабинах самолетов, бросались под фашистские танки со связками гранат, стояли до последнего – и побеждали. Самой дорогой ценой.

Вот и сейчас замполит Паша Лазарев просто «загорелся» идеей усовершенствования тактики воздушного боя. И начал он не с лозунгов:

– Товарищ командир, вы расскажите поподробнее, а я боевой листок выпущу: «Бить гитлеровских стервятников, как капитан-гвардеец Покрышкин!»

– Ладно, организуй. Но только вот и ужин организовать нужно. «Война – войной, а обед по расписанию!»

Но и за едой разговор шел о новой тактике воздушного боя. Впрочем, новой ли? Отдельные элементы построения самолетов, маневра в воздушном бою, тактические приемы применялись различными летчиками независимо друг от друга, но впервые все это было систематизировано и отобрано лучшее для единственной цели: победы в воздушном бою с более сильным, опытным и беспощадным противником.

Разговоры продолжались, пока Александр Волин не прикрикнул на увлекшихся летчиков:

– Для того чтобы реализовать тактическое превосходство, нужно есть. А не то вас, задохликов, гитлеровские пилоты и на допотопных «этажерках» перелетают!

Все приумолкли и уткнулись в тарелки. Еда, традиционно для летного состава – без скидок на «штрафной» статус отдельной эскадрильи, была вкусной, сытной и обильной.

Во многом это была заслуга заместителя командира эскадрильи Виктора Платова. Помимо своих штурманских обязанностей, старший лейтенант ведал еще и хозяйственной частью, заменяя зампотыла, которого в отдельной штрафной эскадрилье не было. Платов отличался энергичным и властным характером, что и ощущали на себе нерадивые интенданты и начальники складов. Внешне добродушный с открытым широким лицом старший лейтенант превращался в настоящего ястреба, когда дело касалось вопросов снабжения. Ястребом, впрочем, старший лейтенант Виктор Платов был и в небе, спуску не давал фашистским стервятникам.

После отбоя капитан Александр Волин долго не мог уснуть. Он все вспоминал встречу с Покрышкиным. Не попасть под обаяние этого сибирского здоровяка было невозможно. Это был удивительно открытый, смелый и прямодушный человек, настоящий офицер, советский летчик.

Но судьба у него была очень тяжелой. И чем-то напоминала собственный жизненный путь Александра Волина. Уже перед самым отъездом из временного летного общежития один из летчиков 16-го гвардейского авиаполка, опытный воздушный боец Вадим Фадеев по прозвищу Борода поведал Александру Волину некоторые факты из биографии капитана Покрышкина.

О том, как он поступал в летное училище, а потом оказалось, что летный факультет закрыли, и Покрышкину пришлось стать техником самолета. О том, как он «бомбардировал» начальство рапортами о переводе в другое летное училище. И о том, как, уже став прекрасным летчиком, этот прямолинейный сибиряк становился поводом для «головной боли» начальства – потому как хотел, чтобы мастерство истребителя наиболее полно отвечало требованиям современного воздушного боя с беспощадным противником на скоростных истребителях.