Мозг еще пытается что-то понять. Он перебирает варианты, строит цепочки, говорит-говорит-говорит, а сердце уже все знает. Вот так по одному щелчку — это мой ребенок.

Это. Сука. Мой. Ребенок.

Илья рядом, чувствую, сильно напрягается. Не знаю, понял ли? Что я сразу, моментально вычислил? Но он замер. А мама шепчет…

- Сень, прости меня…

Резко отстраняюсь. Давлюсь воздухом. Трясу головой. Тру грудь. Блядь, как больно. Меня будто пнули по яйцам со всей силы! Это…это…нет, этого быть не может! Это…

В этот момент в коридор выбегает маленькая девочка. Я резко опускаю взгляд на нее, а она маму тянет за кофту и зовет:

- Ба! Ба! Скоро моя часть песни будет!

В случае этой малышки мне не нужно думать. Я сразу узнаю Леру, пусть она и очень выросла. Из совсем малышки стала…так, сука, похожа на Соню…

Длинные волосы в упругих кудряшках, светлые только. Глаза — ее. Лицо — тоже ее! На ней красивое платье с пышной юбкой и красные туфельки.

Что она сказала? Часть...песни? Какая часть песни?

Следом выходит еще одно действующее лицо моей мизансцены, где я скорее часть декора. Дерево, например. Которое ничего сказать не может, пошевелиться не в состоянии, даже рот открыть — проблема. Я просто смотрю, и то будто со стороны, на миниатюрную девушку с огненно-рыжими волосами. Она бросает на меня взгляд, который я идентифицирую, как недобрый, потом смягчается и обращается к малышке.

- Лера, пойдем. Не надо мешать, бабушка Нина скоро придет.

Кто ты, блядь,еще такая?!

- Мама сказала, чтобы я защищала Мишутку! Я старшая сестра! - важно сообщает Лера, - Я его беречь должна.

Потом хмурится, руки в бока упирает и ко мне поворачивается.

- Ты не обижать его пришел?! Хмурый дядя!

Часто моргаю. Мама еще пару мгновений смотрит на меня, потом улыбается девочке и говорит:

- Он его не обидит. Это мой сын — Арсений.

- Сын?...

- Где она? - первое, что выдыхаю, разрубая неловкий диалог и попытку что-то объяснить.

Я тоже хочу получить, сука, свои объяснения! Какого…блядь, хрена?! Происходит?! И…ГДЕ ОНА?!

- Мама поехала сражаться с вампиром! - Лера поднимает ручки, изображая крылья и когти, потом показывает зубки, - Рррр…

Что, блядь? Что…сука, что?!

Стоп.

Настолько сюрреалистичная картина...Может быть, это...не знаю, кома? Меня подстрелили на операции, и теперь я валяюсь весь в трубках, а это игра больного воображения?!

Щипаю себя за руку, как в детстве. Больно. Значит, все правда...

Я...

Все правда...

- Лер, давай мы пойдем и отрепетируем танец, хорошо? - говорит незнакомка, - Чтобы бабушке все-все понравилось!

- А Миша? Мама сказала, что Мишу...

- Помню-помню, охранять.

Девушка встает и тихо обращается к маме.

- Я его заберу, хорошо? Она без него никуда не пойдет, а вам… - бросает на меня взгляд, - Нужно поговорить.

Мама пару раз кивает и передает ей моего ребенка. Он вдруг издает очень пронзительный крик, и я дергаюсь всем телом. Ему больно?! Эта сучка рыжеволосая сделала ему больно?!

Нет. Он начинает смеяться, от сердца откатывает, и я слышу тихое:

- Соне это очень не понравится.

Обращается к маме, но не забывает сдобрить меня очередным колючим взглядом. Уходит.

Я остаюсь в полном ох*е, господа.

А в прихожей повисает очень липкая, неприятная пауза. Тишина такая…адская. Я ее нарушаю еле слышно.

- Это мой ребенок, да?

Не знаю, к чему этот тупой вопрос? Я знаю на него ответ. Но мне, наверно, надо услышать? Зачем-то.

Мама коротко кивает и подтверждает еле слышно.

- Да…

- Ты знала.

Уже не вопрос. Вот что она пыталась мне тогда сказать — все тайное становится явным, а все скрытое внезапно оголяется, как нерв.

Неожиданно и охренеть насколько неприятно.