Я продрал глаза и выскочил из комнаты. Дима удалялся, болтая по мобиле – его комната была в другом крыле, рядом с застенками дядюшки.

Дима вскрыл свою конуру и нырнул в нее. Я поспешил следом. Только бы он не залаял, а то еще не признает, не обнюхав. Я постучался, и не дожидаясь ответа, вошел. Дима возвышался посреди комнаты, а на его кровати сидела Женя.

Опаньки, забавно.

Женя аж вздрогнула всем телом, но тут же натянула служебную улыбку на свой клювик. Интересно, она умеет ходить сквозь стены, или у нее был ключ?

– Э-э… – сказал я. – Всем привет.

Женя упорхнула с кровати. Я переглянулся с ней, и она тут же сообщила:

– Я все помню. Завтра организуем.

– Что организуем-то? – Дима сдвинул брови и подозрительно посмотрел на меня и Женю.

– У нас свои секреты, – хихикнула Женя, и пока он недоумевал, попятилась к двери. – Я тогда пойду.

– Не, ну почему?.. – Дима озадаченно смотрел на нас. – Подожди… Ты чего пришел-то? – спросил он меня.

– Дело есть, – сказал я, пытаясь осмотреть убранство конуры.

Комната была – скромнее некуда. Кроме кровати и кресла в углу прямо на полу грустил телек, и стояла вешалка со столом из «Икеи». Вешалка была облеплена Диминой одежкой, словно автомобиль беженцами, а на столе валялся журнал и какая-то цветастая вырезка.

– Я тебе позвоню, – сказала Женя Диме и помахала ему перышками.

Дима что-то промычал, протягивая к ней лапу, но она юркнула из комнаты, прикрыв дверь. Да, похоже, спалились бульдог с птичкой. Дима зыркнул на меня недовольно, вздохнул и сел туда, где на одеяле отпечаталась Женина попка.

– Ты извини, – ухмыльнулся я. – Не хотел обломать.

– В смысле? – Дима пытался изображать непонимание, но актер из него был как из Санчо стриптизерша.

– Да ты не парься. – Я дружески похлопал его по плечу. – Я никому не скажу. Даже начальству.

Он подвигал бровями и челюстью, собирался и дальше изображать из себя Безрукова с Машковым, но я тему переключил.

– Скромно ты живешь, – сказал я, направляясь к столу. – Сразу видно: армейская закалка. В каком, э-э, полке… полку… служили?

– Чего приперся, спрашиваю? – буркнул Дима, расстегивая ворот рубашки.

Я не ответил. Я стоял возле стола и смотрел на… паззл. То, что я принял за вырезку из журнала, оказалось настоящим паззлом, чтоб мне провалиться! Картонное изображение готического замка на горе было почти собрано. Две трети, минимум. Остальные кусочки паззла кучковались возле пустой коробочки, потому я их сразу и не заметил.

– Димас… – пробормотал я, не оборачиваясь. – Генерал мой, ты это откуда взял?

– Так профессор наш подбросил. Утром, вместе с журналом. Он любит всякие фокусы.

– Ты его называешь профессором?

– Типа того.

– Уверен, что это он?

– А кто еще-то?

– Ты же всегда при нем.

– Гоша, – хмыкнул Дима. – Писать и какать я хожу без него.

– А журнал зачем? – не унимался я.

– А я знаю? Чокнутый же профессор. Ты еще не понял? То косточки пуляем, то фейерверк в кухне устроим, то рисунки на стенах…

– Фейерверк?

– Да хрен с ним. – Дима откинулся чуть назад, уперев в постель руки. – Не вспоминай про него. Не его день сегодня, дай отдохнуть.

Я пошевелил паззл, поднял за край, кусочки стали отваливаться. Как же эту заразу перевернуть? Я был убежден, что вторая часть пароля написана на задней стороне этой долбаной картонки.

– Почти собрал, – похвастал Дима. – А что, прикольно. Красиво же, скажи? Замок… Это где, интересно? Альпы?

– Это все горы, которые ты знаешь?

Я поддел ногтем другой угол картинки, и отпало еще несколько кусочков.

– Э-э!.. Не ломай, алё!

– А давай сшаманим заново?

Прежде чем Дима успел возразить, я бесчеловечно разломал паззл, сгреб кусочки в кулак, рассыпал по столу. Дима вскочил, стал вспухать, бульдожина, и обнажать клыки.