– До свидания, Светлана. И помни, деточка, всё тайное становится явным. Однажды ты уже убедилась в этом.

Город Приславль хоть и был областным центром, но больши́м размером не славился, и через десять минут Софья оказалась в «Шпильке».

– Саша, как успехи?

– А вот угадайте кому принадлежит «Лексус», Софья Васильевна!

– Да задачка-то не из тяжёлых, скорее всего с двумя неизвестными: одно из которых Зотов, другое – Арсеньев. Если автомобиль принадлежит нашей незнакомке, ты не задавал бы такой вопрос, а обрадовал бы меня её именем.

– Вот вы какая, Софья Васильевна! Да, машинка-то зарегистрирована на Арсеньева Василия Ивановича. А дальше ещё интереснее. Тут такое… – продолжил Александр взволнованным голосом. – Художник Арсеньев, оказывается, не просто художник в нашем деле. Скорее всего, не Зотов, а он – отец Светланы. Я нашёл их совместное фото. В архиве художественной галереи. Обзор его персональной выставки. Он зрелый мужчина в белом костюме с бабочкой, а она такая юная, стройная в длинном чёрном платье и жемчугом на шее. Знаменитый отец и восторженная им дочь. Но странно, что супруга в этой семейной идиллии отсутствовала.

Софья усмехнулась.

– В каком году была выставка?

– Вот, блин! – Саша почесал затылок. – Скорее всего, год не подписан под фото, иначе я запомнил бы. Но фото старое! Сейчас поищу страничку архива.

Софья присела у компьютера Александра.

– Сашенька, ты свои мозги в редакции газеты, что ли, потерял, когда права писателя отстаивал? Включи своё серое вещество: события примерно двадцатилетней давности: Арсеньеву здесь не более пятидесяти, а Светлана тогда в детский садик ещё ходила. Вероятно, на фото её мать.

Александр молниеносно вспыхнул, как только что зажжённый олимпийский огонь.

– Ох, Софья Васильевна, правда ваша! Перевозбудился… Но, чёрт, как похожи! Одно лицо с Емельяновой.

– С Емельяновой-Сухоруковой, Сашенька. А художник-то у нас Арсеньев. Что-то здесь не совпадает. И если художник связан родством со Светланой, то, скорее всего, он её дед, а не отец. Думай, Саша, думай! Арсеньеву около семидесяти, Светлане чуть больше двадцати пяти… вот ведь… забыла год её рождения, а ведь знала… Здравствуй, дедушка-склероз!

– Сухоруковой? Кажется, я уже слышал эту фамилию от вас… – Саша на мгновение задумался, взглянул на Софью и обиженно произнёс.– Постойте, но вы же тогда говорили о пропавшей родственнице своей московской приятельницы… Софья Васильевна, вы меня водили за нос! Вы проверяли какую-то свою версию и скрывали от меня. Вот вы какая, Софья Васильевна! Так и тянете одеяло на себя. Ладно – это было тогда! Но сейчас мы партнёры, и я хотел бы знать о ваших планах всё, иначе чувствую себя мальчиком для битья.

– Мальчиком для битья? Ну нет, Александр Николаевич! Это скорее я… – Софья запнулась, раздумывая, стоит ли ворошить прошлое или оставить его пылиться в тёмном углу памяти. – Больную для меня тему ты сейчас поднял, Саша… Пока Аннушка бегает налоги оплачивает, давай-ка сядем рядком, да поговорим ладком. Может, сниму груз с души… Завари-ка нам чайку, пока я варенье из стола достану. Грецкие орехи, между прочим. Умиротворяют, знаешь ли.

Александр, как примерный ученик, тут же послушно отправился к электрочайнику. Софья тем временем достала из нижнего ящика стола заветную баночку.

«Сладкое лекарство от горьких воспоминаний» – подумала она усмехнувшись.

– Саша… то тело на парковке… это действительно был несчастный случай: женщина оступилась в процессе эмоциональной ссоры. Но порнодельцы здесь ни при чём… – Софья выдохнула, словно выпустила из клетки птицу. – Я долго молчала, но теперь пришло время рассказать тебе правду.