– Да по фигу, отчима комната! – Данила повторил плевок и уставился гневными глазами на Ольгины окна. Вот Сявке сейчас везёт, пока Филат провожает девку. А то обычно Сявка шёл с ними домой и по дороге Сергей так вдоволь издевался над хиляком, что всегда заканчивалось водопадом слёз.

Дома Сявка воспитывался отчимом в строгости и жил строго по распорядку дня. Возвращаясь домой с Филатом из школы, дорога могла длится и три, и четыре часа, и до ночи, а то и до утра. После чего Сявка получал от отчима нагоняй, если не повезло и тот был не на работе. Но поведать отчиму и матери, где так долго шляется, Сявка не мог. Как бы сильно дома не лупили ремнём, больше всего на свете «тщедушный лютик» боялся Филата.

В седьмом классе к концу учебного года, где-то в мае Сергей не давал Сявке идти домой до самой ночи, отпустил, когда на улицах горели фонари и светили звёзды. Испугавшись, что ещё изобьёт и отчим, Сявка убежал на кладбище к отцу на могилу и там заночевал. Ближе к утру мать Сявки и отчим нашли его спящим свёрнутым калачиком на цветнике под памятником.

– Как я сразу не догадалась, что он сюда пришёл? – плакала его мать.

Сявка схитрил, придя на кладбище, чтобы его не били. Когда он учился во втором классе, его отец по неизвестной причине повесился в подвале. Каждый день Сявка бегал к отцу на могилу и, плача, засыпал на холме. В первый раз его искали с милицией по всему городу, пока не догадались заглянуть на кладбище. С ним долго разговаривали, объясняли, чтобы мальчик так больше не поступал. Никто его не ругал, только жалели. Но Сявка ещё долгое время продолжал убегать на кладбище и там засыпать. Его мать уже знала, где искать, и быстро возвращала сына домой, не зная, как отвадить ребёнка от могилы отца. Так Сявка поступил и в этот раз. Хитрость сработала. Его мать решила, что у сына вернулась острая тоска по отцу. Наверное, они слишком строго его воспитывают. Она запретила мужу ругать и поднимать руку на сына, пока тот не успокоится.

***

Ключ повернулся в замочной скважине. Ольга задержалась у порога, откинула ногой камешек, из комнаты вышел восьмилетний брат Мишка. Оля часто им любовалась: большие синие глаза с длинными ресницами смотрели на мир весело и с добром. Он был с ней ласковым, как котёнок. Ольга поцеловала брата в щёку.

– Жених появился? – Мишка вглядывался хитрющими глазами. – Я видел в окно. И в подъезде вы долго стояли. Целовались-обнимались?

Ольга улыбнулась, потеребила волосы брата, вспомнила, что Сергей не желал её отпускать, пока не поведает кого боится.

– Я с ним поговорю. Он забудет, как тебя зовут, – обещал Филат. – А если что, с пацанами в бараний рог его согнём.

Оля молчала, боялась, если расскажет, то будет только хуже. Не дай бог, если рассорит компанию. Она сейчас-то уже тряслась, что из-за неё Шпана не будет другом Филата. Она не знала, как поступить: хоть в другой город уезжай к тётке, которая её очень любила и жалела, и часто предлагала переехать к ней жить, глядя на пьющую родную сестру.

«Девочку надо особо воспитывать, – тётка говорила Ольгиной матери, – а не сквозь марево алкоголя».

Мишка приподнял лицо и, восхищаясь сестрой, хитрющими глазами ждал ответа.

– Нет, не целовались. Деловые разговоры. – Оля театрально изобразила гордый вид: задрала подбородок, искоса взглянула на братика.

Мишка внимательно смотрел на сестру и вначале поверил, но увидев на лице Оли еле сдерживаемую улыбку, также изобразил серьёзность, поднял подбородок, покосился глазами на сестру. Они дружно весело рассмеялись.

В комнате Ольга подошла к окну, отодвинула тюль, направила взгляд на окна Данилы и обомлела. Шпана стоял возле своего открытого окна и смотрел на неё чуть ли не в упор – так близко расположены их окна. Прежде она не смотрела на окна Данилы из своей квартиры и теперь была этому удивлена, задавая вопрос: «Почему?»