– Не удивляйтесь, она не местная.

– Кто ж это у нас промышляет работорговлей?

– История такая. У нее был покровитель – полковник горных егерей, что победоносно воевали в Риуре. Девчонку он привез, как военный трофей, и она жила в его доме.

Но вчера полковник скончался. Поскольку наследников нет, судебные приставы явились, чтобы забрать имущество в казну. А девчонку, которую тоже сочли имуществом, привезли мне.

– И ты взяла?

Лили мрачно усмехнулась.

– Их было пять человек. Представляешь, что ее ждало, если бы я не взяла? Они здесь хотели ее насиловать, но я сказала, что уже заплатила, и теперь распоряжаюсь я.

– Она здесь? – Волк указал на дверь, перед которой они стояли.

– Да. Только как войдешь, не кидайся на меня с кулаками. Девчонка дикая, кусается и царапается, поэтому пришлось связать.

Не слушая дальше, маркиз толкнул дверь и вошел. Зрелище, открывшееся ему, полоснуло по глазам так, что он даже покачнулся.

Девушка лет шестнадцати на вид, совершенно голая, со следами побоев на лице и теле, была привязана к кровати так, как это делают насильники, собираясь приступить к извращенному сексу. То есть ноги растянуты в стороны, руки заломлены за голову, рот заткнут, в глазах слезы.

– Они ее так привязали, – сообщила Лили от входа.

– Где одежда?

У Волка даже голос изменился. Вообще эта сцена была настолько дикой, что ему захотелось взвыть и разнести все вокруг. Но врагов рядом не было, и он с трудом взял себя в руки.

– Она дралась с ними. Здесь с нее сдирали уже последнее.

– Прикажи принести что-нибудь. Не повезу же я ее голой.

Лили мрачно усмехнулась и извлекла из портсигара папироску.

– У моих девочек наряды не для улицы. Сам знаешь, там все наружу.

– Кухонных мальчишек раздень, – глухо буркнул Волк. Он был раздражен, и мадам не осмелилась спорить.

Оставшись с привязанной наедине, волчара придвинул стул и сел. Девчонка смотрела на него, не моргая. Застыла. Но мышцы подергивались.

– Так. Для начала давай определимся, – он уперся взглядом ей прямо в зрачки. – Я не враг. Сейчас развяжу тебя, не кидайся. Бить и насиловать не собираюсь. Это понятно?

Девчонка не двигалась, только смотрела. В глазах закипали слезы.

Волк вздохнул.

– Если бы собирался насиловать, развязывать бы не стал. Так удобнее. Ну?

Она сдавленно вздохнула и кивнула.

– Так лучше, – одобрил волчара и достал нож. Пальцы у него подрагивали.

Едва перерезал веревки, удерживающие руки девочки, как та ими прикрылась. Забыла даже кляп изо рта выдернуть.

– Ну-ну, – поворачиваясь к ногам, сказал Волк. – Не жмись, я уже все увидел.

Отцепил остатки веревок от кровати.

Девица, похоже, пролежала связанной несколько часов. Кровообращение в конечностях нарушилось. Волк потянулся, чтобы растереть ей ноги и тут же получил пинок в лоб. Да так сильно, что слетел со стула.

– Ну ты! – рявкнул. И тут же остыл. Больно уж виноватый вид сделался у девчонки. Ударила, видать, просто на автомате. Слишком скверная память осталась от прикосновений мужских рук. – Ладно. Давай рассказывай.

Когда вернувшаяся Лили принесла мужские штаны и рубашку, пара беседовала. Голоса были спокойные, только у девчонки по щекам беззвучно, без рыданий, катились слезы, и она их с досадой утирала. Потому что мешали.

– Одевайся, – Волк посторонился, пропуская мадам к кровати. – Поедем сейчас, разберемся на месте.

Девчонка принялась торопливо натягивать одежду.

Маркиз между тем отдал хозяйке кошелек. Наказал:

– Будут еще привозить таких, сообщай.

Когда Волк верхом, держа в седле перед собой босую девицу в мужских штанах и рубахе, подъехал к дому почившего героя войны, там кипела работа. Шустрые мужички в казенном платье, сноровисто выносили из комнат какие-то тюки, сундуки, столы и стулья, и грузили все это на подогнанные подводы. Чуть в стороне стояли субъекты со шпагами. На одежде у них просматривались клейма судебного ведомства.