– Целую ракету-искатель? – поразилась Ска. – Она же всего одна на БТРе!

– «Леманов» у них тоже не много!

– Ого! – крикнула Ло Ла. – Я его сбоку вижу!

– Бери на прицел! – изрекает врэ. – И помечай маркером! Но без моей команды не стрелять! Поняла?

– Точно!

– Там наверху болтеры! И телекамеры! – - предупреждает Монт Ла. – Все видят!

– Давайте и я его помечу! – усмехаюсь я. – Одновременно две вспышки!

– Разумно! Но только по команде!

– А как переговоры? – спрашивает Ска Ла.

– Идут, вроде!

Я гляжу на наших, стоящих у всех на виду, как слегка бронированные мишени. И мне становится все страшнее. Неужели у них получится? Все это буль-буль-буль через динамики? И кто им будет отвечать? Вот эти стальные консервные банки, из самолетика? Или вон тот, в фуражке?

И тут враги прикладываются к своим лазганам и болтерам…

– Оооо!! Нееет!! – орет Ска.

– Это все-таки Война! – шипит наш командир.

Хлопки выстрелов. «Стеллсы» исчезают, как их не было, включая голополе. Я – судорожно навожу свой карабин на танк «Леман Расс». Он не исчезнет сразу же, нужен еще прилет ракеты, но…

– Пли!!!

Меткий выстрел «Кризиса» валит на бетон «Ленд Спидер». Маринады внутри контужены. Впрочем, есть ли разница? От их обычного состояния мозга.

С громким «шварк!» в «Леман Расс» вонзается ракета-искатель.

И мы гасим, гасим, гасим пулями своих импульсных карабинов и ружей десятки и сотни имперских гвардейцев, сами сидя в подобие укрытий.

Наши электромагнитные рейл-ганы гудят и посылают в цели пулю за пулей, парами. Враги бегут вперед, назад, попадают в не видимые им аномалии и отправляются в полет черте-куда. Вууух!

Но это ВОЙНА. И счет жертв далее пойдет уже на сотни тысяч.

Через четыре часа боя у нас начинают кончаться пули и ракеты. В это трудно поверить, но это так. Как в самых легендарных сражениях прошлого. Вся площадь пред нами, весь перекресток, завален телами противника. Они даже на стенах соседних задний: швырнутые туда невидимым глазу «трамплином». Размазанные по стене кроваво-красной кляксой. Догорают останки нескольких танков и БМП «Химера», долбанутых ракетами-искателями, из глубокого тыла. Но пули? Где мы возьмем еще пули? И Комод Врэ с неудовольствием наконец говорит:

– Все! Пора отходить! Последний магазин!

– Я прикрою! – храбро изрекает Ска.

– Даже не думай! Отходим все вместе!

– Ну ладно! Пошли, что-ли? – грустно отзывается Ло.

Позиция у нас здесь почти идеальна. Но, без боеприпасов….

Пустые улицы Древнего Города. Белые до небес здания. Темные глазницы окон. И мы, мрачно идущие меж ними. Еще не бредем. Отступать не постыдно, если кончаются пули. Но…. На душе у всех очень хреново.

А навстречу нам – с жужжанием летит почти у самой бетонки – толпа веспидов. Видимо, стая, взвод. И ими командует какая-то не высокая худенькая черная оса. Явно она. В первых рядах, и все касаются ее усиками. Точнее, конечно, не все… но все, кто может, иногда дотянуться. Не знаю, как у них там все биологически устроено… но я впервые понял, что веспиды все разного цвета. И угольно-черная – только она одна. И под головой ее ошейник. «Переводчик»?

– Я Ама! Координатор полка! И лидер этого взвода! Почему отступаем?

– Пули почти закончились! – отвечает наш командир. – Элементарно нечем воевать! Я, кстати, Комод, Комод Врэ!

– Ни фига себе герои! – говорит вслух еще одна веспида, справа от черной, тоже в ошейнике. – Это вы там на Перекрестке так долго держались?

– Мы. – сообщаю ей спокойно. – Но не только мы. Там еще и «Невидимки» вовсю стреляют!

– Сколько у вас магазинов? – деловита спрашивает эта, «координатор полка».

– Один! – вздыхает Комод. – Лишь один на каждый ствол остался!