Произнося крамольные речи, Роквелл и сам в них верил. Но мудрой Анжелине было ясно без лишних слов, что её крёстный просто фанатик своего королевства и откровенно наговаривает на наследницу, которой вовсе не было дела до французской политики.
– Она дочь своего отца, Ричарда Тюдора, единственная дочь и единственная прямая наследница – этого не исправить, – возразила первая леди.
– Родство всегда можно оспорить, – хитро усмехнулся герцог. – Тем более – отцовство. Не стань наследница такой своенравной, из неё вышла бы прекрасная марионетка. Ещё пять лет назад я был уверен, что с ней может справиться любой новичок. А теперь всё изменилось. И более того, наша принцесса стала иметь влияние на своего отца. А если его политика уйдёт в иное русло, то нас при дворе уже не будет…
Сердце маркизы ёкнуло.
– Не думаете ли Вы, что Вас или меня могут выслать за пределы Виндзора?
– Избавиться от Вас, дорогая, легче всего, – махнул рукой советник. – Достаточно выдать замуж за границу.
– Я не покину Англию! – твёрдо и строптиво произнесла Анжелина.
– Пока Ваш дядюшка души в Вас не чает, пользуйтесь этим, мой Вам совет. А что будет дальше – покажет время.
Весёлый молодой мужчина с широкими плечами и не менее широкой улыбкой размашисто шагал по центральным улочкам Лондона, едва выйдя из принёсшей его в порт шлюпки. Светлые прямые волосы развевались на прохладном ветру, взмывая в воздух при каждом шаге гиганта. Крепкие мозолистые руки указывали на то, что мужчина привык к сложной работе. Тёмный загар и выжженный цвет волос намекали на путешествия под палящим морским солнцем. Серые глаза его, расширенные от изумления, взирали на старые улочки города с деревянными домами, настолько плотно прижатыми друг к другу, что пройти между ними во дворы не было никакой возможности.
Таких застроек родившийся в Новом Свете Холл Сейлор ещё никогда не видел. Оправдывая свою фамилию, мужчина некоторое время служил моряком. И вот, получив небольшое наследство, решил вернуться на историческую родину – в Лондон, откуда его родители тридцать пять лет назад уехали в Америку в поисках призрака счастья.
В поясной сумочке, болтавшейся рядом с могучими бёдрами, лежали несколько граммов табака и тяжёлая глиняная трубка. Остальные пожитки бывшего моряка были сложены в туго набитый заплечный мешок.
Небо начинало хмуриться. Холл подумывал о том, чтобы снять номер в гостинице, но останавливаться в центре города – означало переплачивать, а бережливый моряк не собирался легко и просто расставаться со своими монетами. Заприметив вывеску «Постоялый двор» практически сразу за лондонской стеной в восточной части столицы, Сейлор отправился туда.
За окном шёл дождь. Эрик проголодался и решил спуститься на кухню так, чтобы не будить свою очаровательную невесту. Тихо ступая босыми ногами по деревянному полу, Вайт пробрался к кладовой. Отломив от буханки кусочек и прихватив перо лука с плошки, парень зажевал свой нехитрый поздний ужин.
На кухне приятно пахло шоколадом. Удивительный запах раздраконил ноздри, и Эрик, взяв ложечку, стал копаться в деревянной плошке с застывшей массой какао, из которого днём его ненаглядная Дебора варила угощения для гостей графа Арундела.