Выйдя из лавки, Тиффани обнаружила, что мисс Тик стоит посреди улицы рядом со спящей собакой и напряжённо вглядывается туда, откуда они приехали.

– Что-то не так? – спросила Тиффани.

– А? – Мисс Тик вздрогнула от неожиданности, словно уже успела забыть о её существовании. – О, нет, ничего. Просто я… Мне показалось, я… Послушай, почему бы нам не пойти немного перекусить?

Найти кого-нибудь живого на постоялом дворе оказалось нелегко, но мисс Тик решительно направилась на кухню и разыскала там женщину, которая пообещала принести им чай и булочки. Женщина сама не поняла, как вышло, что она им это пообещала, ведь официально она считалась свободной до прихода дилижанса. Но мисс Тик умела задавать вопросы, уже содержащие нужные ей ответы.

А ещё мисс Тик спросила, нельзя ли принести сырое, то есть не приготовленное, и обязательно не надтреснутое яйцо. Способность задавать вопросы так, чтобы собеседник не спросил в ответ: «А зачем?» – ещё одно важное умение любой ведьмы.

Они выпили чаю с булочками, сидя на скамейке возле постоялого двора, на солнцепёке. Потом Тиффани достала дневник. Она и раньше вела дневник, но то был дневник молочни, и в нём говорилось про сыры. А этот дневник был про неё саму. Она купила его у бродячего торговца, совсем недорого, потому что он был прошлогодний. Но торговец верно сказал, что дней в нём всё равно столько же.

Дневник запирался на маленький медный замочек крохотным ключиком. Замочек-то Тиффани и приглянулся. В определённом возрасте начинаешь ценить такие вещи.

Она открыла дневник и написала: «Дверубахи». Подумала немного и добавила: «Место, где дорога делает поворот».

Мисс Тик продолжала смотреть на дорогу.

– Что-то не так, мисс Тик? – спросила Тиффани снова, оторвавшись от дневника.

– Я… не уверена, – сказала ведьма. – Нас кто-нибудь видит?

Тиффани огляделась. Дверубахи сморил дневной сон. Никто на них не смотрел.

– Нет, мисс Тик.

Учительница сняла шляпу и достала из тульи пару маленьких палочек и катушку чёрных ниток. Закатала рукава и быстро глянула по сторонам, на случай, если в Дверубахи вдруг случится резкий рост населения. Убедившись, что никого нет, она оторвала кусок нитки и взяла яйцо.

Её руки затанцевали так быстро, что невозможно было разглядеть, что они делают, – и вот уже яйцо покоится в аккуратном гамаке.

Это произвело на Тиффани глубокое впечатление.

Но мисс Тик ещё не закончила. Она принялась доставать всякую всячину из карманов, а в карманах ведьмы всегда уйма всякой всячины. Там обнаружились несколько бусин, пара пёрышек, стеклянная линза и один-два клочка цветной бумаги. Всё это ведьма тоже вплела в свою паутину.

– Что это? – заинтригованно спросила Тиффани.

– Путанка, – ответила мисс Тик, не отвлекаясь от своего творения.

– Это магия?

– Не совсем. Это уловка.

Мисс Тик подняла левую руку. Перья, бусины и яйцо закачались вместе с прочим содержимым её карманов, вплетённым в причудливую сеть.

– Хм-м, – протянула она. – А теперь посмотрим-ка, на что тут можно посмотреть…

Она продела пальцы правой руки сквозь ячейки сети и потянула…

Яйцо, стекляшки и перья заплясали в путанице нитей, и Тиффани готова была поклясться, что в какой-то момент одна нить прошла сквозь другую.

– А, – сказала девочка. – Это что-то вроде «кошачьей колыбельки»!

– Ты умеешь играть с верёвочкой, да? – спросила мисс Тик, по-прежнему сосредоточившись на путанке.

– Я умею делать все обычные фигурки, – сказала Тиффани. – «Алмазы», «колыбельку», «дом», «стадо овечек» и «три старухи, одна из которых прищурилась, несут ведро рыбы на рынок, а им навстречу ослик»… Правда, эту я только один раз делала, для неё нужно двое, а Бетси Туппер не вовремя вздумалось почесать нос, так что мне пришлось выстригать её ножницами…