- Ты, главное, знай, что за такое заимствование бывает тапком по колючей попе!

- Поймайте сначала, - ежик спрыгнул с пенька и, поправив бигудюшку, которая лезла в глаза, убежал в кусты. – И моя попа вовсе не колючая, это все наветы врагов! – донеслось из них через секунду.

- Поросенок какой! – я расхохоталась, глядя ему вслед.

- А, что, звали? – из-за старика-дуба со стволом в три обхвата высунулся пятачок, перемазанный в земле.

Следом показалась розовая жующая мордашка.

- О, Апчхпук, и ты тут! – умилась я.

- А то! – он довольно хрюкнул. – Желуди нямкаю, они в этом году вкусные, жуть просто!

- Стесняюсь спросить, - вклинился маг, - а почему этот… как ты сказала?

- Апчхпук?

- Он самый. Почему именно так?

- Сейчас увидишь, - усмехнувшись, я шепнула заклинание в ладошку и подула в нее.

Бедняга поросенок тут же смачно, с удовольствием чихнул, и одновременно не менее эффектно испортил воздух.

- Вот, поэтому, - я посмотрела на хохочущего Кассиана.

- Простите, - опустил пятачок к земле наш кабанчик. – Я порой такая свинья!

- Мы протестуем! – к нам подбежали морские свинки. – Да-да-да-да-да!

- Против чего же? – осведомился мой супруг.

- Мы… - они озадаченно переглянулись. – Мы еще не решили! И не торопите нас! Против этого мы тоже протестуем! Да-да-да-да-да!

- Какому … тут не спится? – из дупла выскочил взлохмаченный и чрезвычайно разозленный филин. – Я, …, тут сплю, а они, …, орут, как …! Полнейший …!

- Какие интересные выражения, - Кассиан изогнул бровь. – Даже записать захотелось.

- Это Филя, - я вздохнула, - у него синдром Турета. Это когда ругательства вылетают изо рта, как ни сдерживайся!

- Именно! – подтвердил пернатый. – Этот … Турет меня уже …!

- И нас тоже, - с усмешкой отметила я.

- У каждого в жизни бывают моменты, когда нападает синдром Турета! – усмехнулся маг.

- Пошел спать, - пробурчал Филя, потом грозно посмотрел на поросенка. – И только попробуй еще раз апчхпукнуть, хрюндель …!

- Не буду, - заверил его хрюндель и снова принялся лакомиться желудями.

- Мы протестуем! – снова подскочили морские свинки.

- Против чего?

- Против жестокого обращения с Апчхпуком! Он наш собрат. Практически!

- Договорились, будем обращаться с ним ласково, честное слово, - заверила я, и протестующие убежали.

- Дурдом, - вздохнул маг, глядя им вслед.

- Вовсе нет, всего лишь приют для магических постраданцев. Его мама с папой открыли – для всех животных, которых использовали в ритуалах и заклинаниях, а потом выбросили за ненадобностью, использовав их силу.

- И много у вас таких?

- Много, - я кивнула. – И с каждым днем все больше становится. Родители боролись с этим, прошения к королю подавали, чтобы он издал указ, запрещающий использовать животных в ритуалах. Но тем, кто наверху сидит, до нас никакого дела нет. И до этих малышей тоже.

Вздохнула печально.

- После родителей брат занимался приютом. Но мой Гриэр тоже умер, к сожалению, - посмотрела на высоченную секвойю, которая царапала верхушкой проплывающие по небу облака, похожие на зефир.

Под ней стояла скамейка, на которой его нашли – бездыханного. И так никто и не смог определить, от чего он умер. А мне до сих пор кажется, что он вот-вот выйдет из-за куста, назовет меня сороконожкой и защекочет.

- Мне жаль, что так произошло, - тихо сказал Кассиан, притянув меня к себе. – Не плачь, пожалуйста.

- Я не плачу, - недоуменно посмотрела на него, но маг провел пальцем по моей щеке, дав почувствовать, что она мокрая.

А потом его губы вдруг прижались к моим и…

Я почувствовала себя цветком, на который села бабочка. Нежные прикосновения пощекотали мой рот, словно ее крылышки. Мои губы приоткрылись, охваченные теплом. Оно растекалось по ним, слегка пощипывая и побуждая желать еще и еще.