Все эти слова имели целью, убедить в редкой возможности огромного количества жертв, но разумеется не за счет населения СССР, и не стараниями его, но империалистических стран, прямо таки нацеленных на уничтожение себе подобных, во что верилось и что давало свои плоды.

Добивали специально привезенные фильмы, оставляющие все что угодно, кроме понимания, как люди такое могут делать?

Постепенно осознание неизбежности смерти приходило, в конце концов нет ни одного писателя, который не упоминал бы о ней, нет ни одного человека, который в свое время с ней бы не сталкивался еще при жизни, я уже молчу о периодической печати с новостями из-за рубежа и некрологами. Добавляли перца всякого рода армейские учения с употреблением как холостых, так и боевых патронов, отмечались в лучшую стороны те лица и подразделения, которые подходили с осознанием и пониманием сохранения своих подчиненных и уничтожения чужих. Многое под час очень походило на настоящее, особенно убеждали взрывная волна и оглушающие ушные перепонки взрывы, мало того, обдающие жаром и грязью. Многое помогали уяснять и хлорпикриновые камеры, где не очень подогнанный противогаз или отсоединенный шланг от его фильтра, напоминали, что человек смертен.

Даже если у тебя самого все было нормально, рядом обязательно находился разгильдяй надышавшийся газом и уже через минуту облевавшись, кашляя, совершенно без сил, со слезящимися глазами и вывороченными от распухания на изнанку веками и губами, лишний раз подтверждающий не защищенность нашего тела от, все более интенсивно придумываемых, средств уничтожения людей, пусть и противников.

Их относили в санчасть, хотя большинство все же не успевали хапнуть серьезной дозы, да и газ то так себе – ни одного смертельного случая.

Одновременно прививались чувства локтя, ответственность за принятие решения, от чего могла зависеть жизни многих, в том числе и твоя, и товарища. Постепенно отодвигалась та грань, которая и отличает человека не задумывающегося о смерти, не важно своей или чужой, понимающего и знающего о ней многое, а прежде всего то, что ты находишься зачастую в ее власти, с одной стороны избегая, а с другой пользуясь ей, как механизмом решения поставленных перед тобой задач, а может и спасения собственной шкуры.

Со временем многое стало привычным, особенно, когда начали превалировать специальные предметы в обучении, накапливающие знания и умения, а часто и представление применения на практике освоенного материала, понимание близости смерти, и не удивительно, ведь второе, а может и первое имя любого оружия – смерть! А человек, который не только им владеет, как частной собственностью, но и свободно, и привычно, как своей рукой – перспективно несет ее: неприглядную, некрасивую и неизбежную.

Красивой, а точнее величественной, может быть только дорога к ней, если это самопожертвование или неравный бой, или поступок, который мы привыкли охарактеризовывать как подвиг. Подробнее и ближе каждый из нас сможет об этом узнать в свое время, тогда она, глядя прямо в глаза бесконечно пустыми глазницами и ответит на любой интересующий его вопрос, конечно, если у него будет время его задать, а у нее желание ответить…

«Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом».

(1 Посл. Петра Гл.3. 3–4)

Предполагает ли молодой человек или, аналогично, молодая барышня, кардинальные изменения жизни при появившихся отношениях, толкающих их друг другу в объятия? Разумеется, я говорю о серьезных чувствах и о серьезном подходе к жизни, подвигающих к слиянию двух душ и объединению в один, и не важно, оформленный союз или нет. Конечно, «не важно» на тот период времени.