Биби, Боби. Аркаша, Аркашик. Аркадий не верил своим глазам. Боясь, что счастье обманет, он начал печатать ответ. Толстые пальцы не слушались, текст подчеркивался красной волной. Приходилось перенабирать его снова и снова, но Аркадий чувствовал в этом перенабирании какую-то истому, кайф, приход. Он был вознагражден за долгие дни и ночи одиночества, одичания, без теплого бока рядом, без двух теплых боков, без четырех. Господи, спасибо тебе! – хотел бы написать Аркадий шрифтом размером со свой возраст, но написал лишь такой ответ для Бибы и Бобы:

– Дорогие девочки! Вот вроде бы вы мне первый раз написали, а я уже чувствую, что вы мне родные души. Сразу, как прочитал вашу печальную историю, сам захотел предложить вам приехать ко мне. На день, на неделю, да хоть на сколько. У меня двушка. В одной комнате – я, в другой будете вы, мои дорогие. Поскорее приезжайте. Нечего торчать на вокзале. Это рассадник заразы. Если что, я привитый и анализы хорошие. (Эмодзи – бьющееся сердце.) И вообще, я еще огого! (Эмодзи – бицепс.) Жду. Ваш Аркаша.

Через тридцать секунд ответ:

– Аркашик, мы уже стоим у твоей двери. Открывай.

Аркадий протер глаза. Как это? Уже у двери? Как разузнали адрес? Вот молодежь прыткая какая. Конечно, они теперь все могут определить по своему интернету, даже где живет человек. Выследили! И прибраться не успел, хоть бы причесаться дали, в ванную забежать, рубашку парадную набросить. Биба и Боба звонили в дверь беспрерывно. Мало ли, может, Аркашик туг на ухо или на оба. Надо звонить, пока не отопрет.