– Очень смешно, – кричу я. – Сейчас просто умру от страха. Хочу к папочке на ручки. Бу-у! Даже не пытайтесь меня напугать, кишка тонка. Понятно?

Но никто так и не появился. Я совершенно одна. Вернее, мы вдвоём с Пенелопой. Лишь несколько птиц, испуганных шумом, с громким хлопаньем крыльев заметались где-то в вышине башни. Я их вижу сквозь окно. Вороны, которые своим карканьем как будто жалуются на то, что им помешали.

Гм.

Жаба на моей ладони издаёт резкий звук и пытается перебраться через мои пальцы. Я подставляю другую руку, чтобы она случайно не разбилась, спрыгнув вниз.

– Прости, что я так громко закричала. Похоже, это просто был ветер, – объясняю Пенелопе, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и спокойно.

Она начинает двигаться ещё быстрее. По-видимому, я ей уже надоела. Но когда я делаю несколько шагов в направлении выхода, чтобы выпустить её, она отворачивается и издаёт недовольное ворчание.

– Ну и куда ты тогда хочешь? – спрашиваю я, подняв брови.

Жаба ворчит ещё раз, как будто она не в состоянии поверить, что я насколько туго соображаю.

– Да нормально я соображаю, – сердито сообщаю я и пересаживаю её на пол, потому что она всё время пытается перепрыгнуть через мои пальцы.

– Нет здесь никакой двери. Бену, видимо, ошибся. Впереди справа только лестница наверх. А туда нельзя. Смотри, что на табличке написано!

Я показываю на табличку, которая криво болтается на небольшой цепочке перед первой ступенькой лестницы, подниматься по которой явно опасно для жизни.

Но Пенелопу эта информация не заинтересовала. Раздувая свой горловой мешок, она упорно ползёт дальше. Мне не остаётся ничего иного, кроме как тяжело вздохнуть. Не то чтобы какая-то запретительная табличка может меня остановить. В моей предыдущей школе я сама такие иногда вешала на лестнице. Например, когда хотела спокойно почитать в своём любимом месте – в большой оконной нише. Но толстенная паутина, свисающая с местной таблички, говорит сама за себя. Ясно давая понять, что предупреждение это висит здесь не со вчерашнего дня.

Пенелопа решительно шлёпает своими лапками дальше влево. И когда я отрываю свой взгляд от лестничной площадки, оказывается, что она исчезла. Словно сквозь землю провалилась.

– Эй, ты где?

Я продеваю вторую лямку на плечо и надеваю рюкзак полностью. Иду вслед за жабой и удивлённо обнаруживаю, что башня не заканчивается лестницей.

Узкий проход ведёт к дощатой стене из толстых, грубо обтёсанных досок. Я как раз вовремя поворачиваю за угол, чтобы увидеть, как Пенелопа выжидательно смотрит на меня, а затем одним прыжком через щель исчезает с другой стороны. Ну, круто.

– Я немного больше тебя, – ворчу я.

И что дальше? Конечно, следовать за жабой!

Осторожно похлопываю по доскам и захожусь в кашле, потому что с них летит целая лавина пыли и грязи. Но одна из досок оказывается незакреплённой, конечно же, самая нижняя. И конечно, я сразу же, когда пытаюсь отодвинуть её в сторону, загоняю себе в палец занозу.

– Ой!

Ну что ж, придётся пробираться туда в таком виде. С кровоточащим пальцем во рту я встаю на колени и на четвереньках или, правильнее сказать, на трёх конечностях проползаю сквозь щель. Я слышу, как ткань рюкзака, продираясь по доскам, издаёт подозрительные звуки. Затем я врезаюсь головой во что-то мягкое. Протягивая к этому нечто руку, я уже готова ко всему. Но, оказывается, это всего лишь ткань. Толстая, пыльная и немного пахнущая гнилью холстина, похожая на ту, что используют на строительных площадках. Задерживаю дыхание и подныриваю под неё. И вот я на месте. Получилось! В изумлении я выпрямляюсь и стряхиваю с одежды паутину и кусочки штукатурки. Теперь представления о размерах башни, сформировавшиеся у меня, когда я смотрела на неё с улицы, вполне соответствуют действительности. Кто-то просто отгородил её часть. Но зачем?