«Неприлично», «Отвратительно и Ужасно», а также «Недостойно Истинной Принцессы».

Викки энергично кивнула:

– Да. И, хоть я и дочь ветеринара, я не смогла понять, какого вида это животное. Из ворота ночной рубашки с розовыми пионами появилось лицо Лин, которая задумчиво отметила:

– Ммм… обычно глаза улавливают намного больше, чем мы полагаем! Как вам идея попробовать сделать фоторобот?

Через пять секунд Великолепная Четверка собралась вокруг альбома для рисования.

– Итак, подумай хорошенько… какой формы была его голова? – спросила Лин, держа карандаш в руке, и Викки послушно сосредоточилась.

Очаровательной девушке, твердо решившей стать художницей, потребовалось некоторое время, чтобы воссоздать внешний вид существа, увиденного подругой. И когда она показала изображение остальным, все замерли с открытыми ртами.

Следуя не вполне четким указаниям Викки, Лин нарисовала такое странное животное, что Великолепная Четверка несколько минут таращилась на него в молчании. Затем Санни спросила:

– Ты действительно уверена, Викки?

Та пожала плечами и почесала макушку – в точности как не должна делать принцесса:

– Ну, в конце концов, я видела его всего полсекунды, не могу же я…

– Ой, уже десять часов! – прервала их Нелл, бросаясь к выключателю люстры, украшенной розами. – Лучше продолжим обсуждение, когда мисс Коралинда закончит обход.

Обычно сестра директрисы (а также учительница таких предметов, как «Хорошие Манеры» и тому подобных) была настолько пунктуальной, что девочки выключали свет за мгновение до ее прихода и зажигали снова сразу после того, как она удалялась.

«Рано ложиться и рано вставать» – в это жизненное правило мисс Амелия верила свято, поэтому Великолепная Четверка быстрее запрыгнула под одеяла на случай, если пухленькая мисс Мидлпойнт номер два заглянет в комнату, чтобы их проверить.

Лежа, девушки дожидались, пока за их дверью, как и каждый вечер, послышится тум-тум-тум тапочек на каблуках…

– АХХХХХХ!

Пронзительный крик мисс Коралинды, сопровождаемый глухим ударом, необыкновенно громким эхом разнесся по коридору. В молодости уважаемая синьорина тренировала сопрано и теперь доказала, что причиной тому было не одно лишь желание посоперничать со старшей сестрой – она действительно могла бы с определенным успехом выступать в опере.

Удар же стал следствием ее внезапного обморока. И десяток учениц в пижамах, выбежавших из своих комнат, первым делом увидели распластавшуюся на полу в коридоре мисс Коралинду в халате, расшитом китайскими драконами.

Это зрелище заставило Санни броситься к своему шкафу-лаборатории и схватить пробирку, наполненную голубовато-зеленой жидкостью. Нескольких капель, влитых в рот мисс Коралинды, хватило, чтобы та пришла в себя. Учительница открыла рот, чтобы прошептать: «Где я?» – и невероятная белизна ее зубов едва не ослепила девочек.

– Что это ты ей дала? – спросила Викки подругу, и Санни, очень довольная собой, отозвалась:

– О, это мое последнее изобретение, очень эффективный тоник. Кроме того, он предназначен для идеального отбеливания зубов и для сварки металла.

– Норман прав, ты – гений! – восхищенно прокомментировала Викки, и Санни покраснела – как и всегда, когда слышала имя лучшего друга Викки, кадета близлежащей Королевской Академии и юной версии типичного Безумного Ученого.

Тем временем мисс Коралинда достаточно очухалась, чтобы поднести руку ко лбу и зарыдать:

– Я видела его! Чудовищная тень на заднем дворе, она уставилась на меня такими красными глазами…

Но в этот момент в коридоре раздался ледяной голос мисс Мидлпойнт номер один: