– С возвращением! – Ибрагимов улыбнулся вошедшей девочке. – Котлеты вкусные получились! Прости, но две штуки я втихомолку умял.

– Ах-хах, мелочи! – засмеялась она и тут же покраснела.

Брюнет положил в тарелки подогретую еду, поставил перед сверстницей, а затем снял картонную крышку с торта. Весь ажурный, белоснежный, с восхитительными нежными розочками, торт ничего иного, кроме слюноотделения, вызвать не мог.

– Надеюсь, попал с выбором?

– О да! – упоённо пролепетала Люба. – Красивый какой!

– Рад угодить! Ещё, если заметила, я салаты немного накренил в одиночку. Проголодался больно.

– Ой, правда?.. Здорово, что моя еда съедобна! – выдохнула тихоня, а потом, вздрогнув, резко молвила: – Один пришёл?

– Разумеется! – изрядно удивился Имир. – Ты же пригласила только меня. Или я неправильно понял? Наверно, ещё ждала Сэро?

– Вот его уж точно не ждала! – поспешно открестилась Поспелова и демонстративно задрала нос. – Просто показалось…

– Что?

– Ничего. Не важно. Лучше поговорим о чём-нибудь!

– Хорошо. Давай! – согласился парень, ложкой зачерпнув пюре с тарелки. – Какая тема интересует?

– Любая. Но только, чур, не Достоевский!

– Ах-ха! Ну даёшь, Любонька! Даже о нём и не думал! Чем тебе Фёдор Михайлович не угодил?

– Тяжковато читается. «Униженные и оскорблённые» еле одолела и чуть не сдохла! Обороты речи такие вычурные, что башка опухла.

– Вот оно что! Меня роман «Бесы» впечатлил. Два раза перечитал и как пример в задании на олимпиаде привёл.

– О-о-о! – с почтением выдала Поспелова. – Какое место занял?

– В пятёрку вошёл.

– Круто! А что будет, если первое займёшь?

– По стране? В МГУ автоматом на бесплатную основу зачислят.

– Обалдеть! Метишь туда?

– Да не особо. В олимпиадах участвую ради азарта, не больше.

– Не может быть! Неужели там учиться не хочешь?

– Люба, кроме МГУ, в России огромное количество других престижных вузов имеется. На универе имени Ломоносова свет клином не сошёлся. У меня есть год, чтобы окончательно решить с профессией да начать готовиться к поступлению.

– Думала, ты определился уже…

– Вроде да, но сейчас опять выбираю.

– Блин, офигеть, а я вообще не парюсь! – выпалила она и тут же сконфузилась.

Ибрагимов, непринуждённо рассмеявшись, ненароком бросил взгляд вниз. Кожа ровесницы из-за холода покрылась пупырками, а коротковатое платье не хотело прикрыть ноги, как бы школьница его ни оттягивала, – наоборот, одёжа подло задиралась всё выше и выше.

Поспелова заметила, что её разглядывают, и невольно сжалась. Повисло неловкое молчание.

– Вот мне интересно, – вновь заговорила Люба, покусывая робко нижнюю губу. – Валентину Борисовну не парит, что ты в олимпиадах участвуешь, тетради других классов по её просьбе проверяешь, а она всё равно позволяет себе придираться да оценки портить?

– Нет, её не парит, – улыбнулся гость. – Поверь, Борисовна чувствует себя вполне комфортно. И я – тоже. Тетради соглашаюсь проверять не для неё, а для себя. Чтобы руку набить да грамотность повысить. С олимпиадами – то же самое.

– Просто Валя потом хвастается, что твои успехи – её заслуга.

– Пусть. В какой-то степени она права.

– Твоя мама, наверно, много книг читает, а ты – в неё весь?

– Много читает мой папа. У него высшее образование. А у мамы – училище. Кругозор и начитанность – это про отца, а мать умная чисто по-житейски. Ты же любовь к чтению от Василия Михайловича приобрела, не так ли?

– Ну да, есть такое…

– Часами сидишь в библиотеке, читаешь и читаешь. Раньше с утра до вечера сидела, сейчас – реже.

Старшеклассница быстро подняла на него взгляд, в котором застыл немой вопрос. Отличник смело посмотрел в ответ и прозорливо улыбнулся.