Челюсть Поспеловой отвисла ещё больше.

– Не ожидала… Я, ещё будучи не знакома с тобой, думала, что ты только…

– Что?

– Ай, не знаю, как правильно сказать! Типа тебе достаточно просто быть, такой ты офигенный! Типа крут лишь потому, что крут. Не догадывалась, что в тебе столько всего намешано!

Ибрагимов внимательно выслушал приятельницу, а потом иронично улыбнулся.

– Крут, потому что крут… Так не бывает. Должна быть начинка. Без неё оболочка ничего не стоит. Орех, понимаешь, получается пустой. А то и гнилой!

– Понимаю. – Люба вспомнила о Тимоне и разочарованно вздохнула.

– Я, когда тебя впервые на химии заметил, решил, что ты отсталая зануда, бабкина клюшка, монашка домостроевская… Плесень унылая, короче!

– Спасибо за оценку, – насупилась она.

– Не за что, – отозвался спокойно сверстник. – А потом выяснил, что ты ещё та актриса! И театра никакого не надо, потому что сама и есть театр. Классный собеседник! С тобой никогда не бывает скучно. Увлекаешься всякой жутью, да ещё умеешь так об этом рассказать, что мурашки по коже потом долго бегать будут! Очень храбрая, да-да! Можешь быть танком и рисковать, где надо. В основном, боишься, конечно, – и это проблема. Для тебя, Люба! Уверен, жить тебе это мешает. Гордая очень и самолюбивая. Сломать сложно. Но можно.

– Кому?

– Твоей маме. Ей это удалось. Заплаканная была, потому что опять с ней поругалась?

– Э-э-э, ну-у-у-у…

Школьница прикусила нижнюю губу. Надо было что-то отвечать.

– Да, поругались. Немного. Но это не важно. Мелочи, я привыкла!

Юноша не стал комментировать, лишь прикрыл глаза в знак понимания.

– Блузка, что на тебе, и юбка – материны? Старомодные, пипец. Давай перешьём! Я приду к тебе на кружок – вместе похимичим!

Поспелова от неожиданного предложения аж затормозила. Она очумело уставилась на приятеля и, покачав головой, искренне позавидовала его самооценке.

– Сэро, там лишь я да ещё пара девочек! Тебе будет некомфортно. Все парни прутся поглазеть в модельный, на пение, танцы и в театральный!

– Пусть прутся, дальше что?.. И мой комфорт зависит только от меня, – отрезал повеса, задрав нос. – Жди, скоро заявлюсь! Может, даже на неделе, если мама освободится. Я торговлей вместо неё в одни руки занимаюсь. На пару часов к тебе щас едва вырвался!

– А Имир на себя часть твоей нагрузки почему не берёт? – невольно вырвалось у Любы, тут же решившей прощупать почву относительно своей безопасности. Девочка аккуратно покосилась на брюнета да понадеялась, что он не сможет прочитать её истинные мотивы.

– Имир с отцом вагоны разгружает. Как я понял, прибыли товарняки с любопытным грузом не для всех. Контрабанда или другой нелегал… Работают на разгрузке только свои, посторонним не доверяют. Родаки твои ничего об этом не говорили?

– Они только сегодня утром из Краснодара с похорон тётки явились.

– Понятно. Любители вы по поминкам шастать!

– Блин, Сэро, и ты туда же! Я-то в чём виновата?!

– Ни в чём, ты права. Просто я подумал, вдруг ты чего от предков слышала… Неважно! Щас через ж/д много интересного проплывает. Бывает, целые составы пропадают неизвестно куда.

– Про это я в курсе! – похвалилась Люба.

– Я тоже. Так наш вагон с вещами при переезде с Новосиба в воздухе растворился! Короче, Имиру не до меня. Отец позвал – он откликнулся. Платят неплохо, а деньги, сама знаешь, никогда лишними не бывают. В пятницу братуха у какой-то кисуни затусил, а вчера опять остался на станции. Короче, брата я толком не вижу, как и он – меня. Щас до Солнечного доведу тебя и тоже поеду к отцу в ночь на подмогу: сегодня ещё поезд ждут.

– Как раз с братом и пообщаешься.