– В каком вы классе?

– В восьмом, дяденька!

– Ого! Такие лбы – и в восьмом!

– Так они три раза на второй год оставались! Говорю же, тупые!.. А вы тут время своё бесценное на них тратите! – подбоченясь, сетовала Поспелова. – А я здесь болтаюсь, потому что за ними приглядывать надо: безмозглые бараны то колокольчик на двери магазина сорвут, то в урну возле остановки у приличных людей на глазах нассут, то штаны снимут и жопами голыми перед депутатскими окнами потрусят! А папаня потом такой: чего за ними не пошла?! Ты же сестра, как-никак! Следи давай! Мне штраф выпишут, я себе на бухло и сигарки найду, а ты вали давай с братьями по помойкам в кварталах богачей хавку ищи!.. А чё, я недавно на Гаврилова в мусорке банку с красной икрой нашла: плесень сверху сняла и наелась от пуза!

Девочка закатила от наслаждения глаза и довольно погладила себя по животу. Милиция, не скрывая презрения, поморщилась, глядя на всю троицу.

– Хотите, я в мусорках с часок пороюсь и вам тоже что-нибудь найду, дяди-милиционеры? Там много чего ценного, бывает, валяется. А?!.. Баш на баш: вы братиков моих убогих отпустите, а я вам вкусняшку отрою?

– Да нет уж, спасибо! Топайте с Богом, юродивые! – усмехнулся старший из служивых, поняв, что с ребят взятки гладки.

– Ну как хотите, – пожав плечами, насупилась Люба. – Спасибо Вам большое и не хворать!

Едва троица зашла за поворот, исчезнув с глаз представителей власти, как Поспеловой сзади на плечи опустились две тяжёлые пацанские руки.

– Это кто тут придурки-второгодники, ссущие в мусорки?!.. Люба, ты берега потеряла?!

– Это где моё «спасибо»?! – парировала школьница, поворачиваясь то к Сэро, то к Илье. – Нечего злиться! Я старалась, как могла. Будете должны!

Парни, хмыкнув, ничего не ответили и «спасибо» не сказали, но Илья стал обращаться к тихоне по имени, хотя раньше всячески избегал этого. А вечером Любу ждал сюрприз: Сэро задержался в городе по своим делам, а доставить приятельницу домой в целости и сохранности доверил Оглы.

«Нашёл Сэро, с кем оставить! – усмехнулась она, спрятав валентинку в сгибе обложки. – Не прошло и пяти минут, как мы сцепились! Начал, конечно, Илья. Его хлебом не корми: ты такая-сякая, страшная и блевотная!»

К болтовне одноклассниц присоединились Сысоев и Жваник. Потом подпёрся Степанченко. Люба пересеклась с Тимоном взглядом, отвернулась и снова погрузилась в воспоминания прошедшего вторника.

– Помню, Илья, что меня никто нянькать не будет и что я бельмо на глазу вашей достойной компании! Зачем повторяешь? Боишься, что не верю на слово? Да, верю, Илюша, верю! – язвила сверстница, когда они ловили попутку на выезде. – Ты-то чего паришься? Всё воспитываешь, уши мне лечишь! Чего хочешь? Чтобы больше глаза не мозолила? Так парь всё то же самое в уши Сэро, и дело пойдёт быстрее! Сам, правда, потом будешь в бабку рядиться и по рынкам разгуливать.

– Не надейся, подруга! Замена тебе быстро найдётся. Это я тебя в бригаду привёл и дал возможность заработать! – заносчиво произнёс Оглы.

– Ой-ой, помню! Но ты, Илья, сейчас сам себе противоречишь: стараешься оскорбить побольнее и тут же со мной работаешь. Замена мне легко найдётся? О’кей! Больше ни ногой!

– Личное и работа не пересекаются! – бросил сквозь зубы он.

– А чего у тебя ко мне личного? Я не Руслана! Не можешь её заинтересовать – нечего на мне отрываться!

– Ты просишь по роже, Поспелова! – побагровел от бешенства Оглы.

– Ну и врежь уже! Нашёл, кого пугать! Знаешь, сколько раз меня одноклассники били?! Много! Твоя оплеуха погоды не сделает!

Он изумлённо посмотрел на ровесницу. Та в ответ не спрятала взгляд, не моргнула, лишь заносчиво вздёрнула нос. Больше «партнёры» не обронили ни слова.