Оставить профессию ей мешали личные принципы и нежелание идти на конфликт с окружением. Приходилось совмещать и работать каждый день: в будни вести уроки в школе, в выходные – продавать шапки на Колхозном рынке. Всё это время она, стесняясь своего положения, старалась избегать встречи со знакомыми учениками. Как только они приближались к палатке, мама Данила быстро скрывалась из виду или убегала в машину.

– Мне было так стыдно. Психологически очень сложно перестроиться.

Через четыре года Татьяна Антоновна ушла из школы.

«Златоустовский рабочий» публиковал статьи о плюсах предпринимательства и пламенные призывы поскорее заняться малым бизнесом. В интервью газете мэр открыто заявлял: «Я самый рьяный сторонник рынка. Без него мы с каждым годом будем идти к нищете. „Винтик“ никогда не будет личностью, а сейчас надежда на деловых инициативных людей».

Редакция, будто не замечая очевидного диссонанса с названием газеты, всеми силами пыталась «устранить неприязнь и подозрительность к богатым людям». Самая рабочая из местных газет ссылалась на Запад и доходчиво объясняла: «богатство человека ассоциируется с его талантом, волей, мобильностью, сопротивляемостью любой беде и умением достигать цели».

Но цифры говорили о другом. В Златоусте при населении в 170 тысяч человек было около 200 кооперативов, 150 малых предприятий и 8 обществ с ограниченной ответственностью. Через десять лет, когда Данил пришел продавать шапки на Колхозный рынок, их количество выросло уже на порядок.

Получив квартиру от машиностроительного завода, слесарь-фрезеровщик Шамиль Хабиров уволился. Как и старший Костромин, он в известной степени стал охранником. А именно – устроился во вневедомственную охрану. Не последнюю роль в этом «освобождении» случайно сыграла мама Вадима, работавшая на бензоколонке. Как-то раз приехавшие заправиться милиционеры пожаловались на нехватку кадров и предложили позвать на службу ее мужа. Позвала – приняли. Сначала автослесарем, потом выдали оружие и перевели в патруль. Через полгода Винера Фаатовна тоже сменила место работы: прошла курсы бухгалтера и устроилась в детский сад.

Новая квартира Хабировых была на другом конце города. Вечерние прогулки и домашние посиделки с семьей Костроминых остались в прошлом. Данил и Вадим встречались только по праздникам.

– Они тогда переключились на братьев, Вадим на Женю, Данил – на Антона, – считает Шамиль Ялисеевич. – А когда встречались, то всё как у всех: игры, машинки, вкладыши из-под жвачки. «Чип и Дейл» смотрели, вокруг дома бегали.

Данил плохо помнит, что отличало Вадима от ровесников, но кое-что, улыбаясь, описывает сходу.

– Он был настырный и во всем правильный. Такой мальчик-отличник, хотя в школу еще не ходил. Педантичный, аккуратный, добрый. И, главное, до сих пор такой.

Вадим называет более материальные вещи.

– Я четко помню его кудряшки, как у Пушкина. И коричневую болоньевую куртку, очень красивую. Хотелось такую же. А еще у него дома были гантели.

По словам мамы Данила, сын рос спокойным и рассудительным. Всегда имел свое мнение и старался его отстаивать. Когда над ним смеялись, отвечал, что ничего смешного не видит.

Приехать друг к другу в гости пятилетние основатели IQ007 не могли – одиночное путешествие на трамвае взрослые запрещали. Поговорить по телефону тоже было нельзя – из-за отсутствия телефона. Через 25 лет Данил и Вадим доберутся до родины жвачки, мультфильма про бурундуков и будут ходить вокруг небоскребов. А Данил купит себе десятую модель айфона.

– Отец много занимался нами, – говорит Вадим. – Помню, учили поговорки на отжимание. Кто неправильно проговорил, тот десять раз отжимается. Устал отжиматься – приседаешь.