– Да, месье, – повторял Сеймур. – Как его устранить… то есть отправить на отдых?

– Проявить творческий подход, – усмехнулся Ренар, передавая Сеймуру портфель с деньгами, полученными у английского политика. – Это положишь не к деньгам Драммо́ндов, а на мой деловой счет, самое позднее завтра.

Сеймур положил портфель на колени.

– Высади меня у ближайшего банка, – сказал он водителю. Тот молча кивнул.

Магистр откинулся на спинку сиденья и замолчал, едва заметно улыбаясь. Теперь, когда он получил хорошую сумму и в перспективе мог еще получить гораздо большую, его просто распирало от предвкушения и идей.

Зазвонил телефон у Сеймура. Он отрывисто и тихо поговорил, потом обернулся к пассажиру.

– Месье. Белинду О’Ши видели в центре города у офиса Тревора Донахью. Похоже, она навещает старых друзей.

Ренар задумался, вспоминая.

– Я не успел детально вникнуть в дела прежнего магистра, который упрятал Белинду. Про этого Донахью я пока не слышал. Он из наших?

– Да, месье. В молодости выполнял щекотливые поручения, потом отошел от опасных дел, серьезный бизнесмен.

– Видимо, решил, что это менее рискованно, – сказал магистр.

– Да, месье, – послушно повторил Сеймур.

Ренар вновь откинулся назад и прикрыл глаза. За несколько минут покоя и молчания он почти начал дремать, но тут машина снизила скорость. Сеймур вновь обернулся.

– Прошу прощения, месье, я иду в банк по вашему приказу.

Сеймур хлопнул дверью.

– В Магистериум, Бертра́н, – негромко произнес Ренар.

Сумрачный шофер по-прежнему молча кивнул.

Не проронив больше ни слова, мастер Баркли довел Элинор до выхода из школы. Она смирно семенила рядом, время от времени поглядывая на четкий профиль директора. С каждым шагом Элли понимала, что в одиночку не нашла бы верный путь – коридоры то и дело раздваивались и внезапно поворачивали. Элли поняла, что в одиночку бродила бы тут до ночи. Иногда мимо пробегали студенты в разноцветных плащах, здороваясь с директором, и он отвечал, называя каждого по имени. Еще через несколько минут Элли оказалась в знакомом огромном вестибюле. Открыв входную дверь, мастер Баркли пропустил Элли мимо себя.

– Можете погулять по парку, познакомиться с прочими студентами, – предложил он.

Элли эта идея показалась неудачной – общаться с незнакомцами с детства бывало совсем не комфортно.

Будто ощутив ее нервозность, мастер Баркли тепло улыбнулся:

– Я уверен, любой из тех, к кому вы обратитесь, вам поможет и подскажет. И нужно становиться смелее. Осваивайтесь, – сердечно пожелал он напоследок, и дверь за ним тяжело хлопнула.

Элинор вздохнула – в мечтах директор довел ее до самого общежития – и спустилась с крыльца на пересечения каменных плит, наугад направляясь налево. Элли очутилась в месте, где жили студенты. Из-за деревьев выглядывали двухэтажные здания с простыми каменными стенами, но с яркими занавесками на окнах, раскрашенными дверями, высокими крылечками и пестрыми флагами на крышах. Элли прошла мимо четырех и, оглянувшись, догадалась, что этими строениями могло не ограничиться.

«Это и есть общежития? – подумала она. – Что-то их маловато».

Привлеченная их пестротой и ухоженностью, она захотела посмотреть домики вблизи. Каждый чем-то отличался от соседнего: клумбы у входа, цвет занавесок на окнах, двери, расписанные где-то ярко и причудливо, где-то сдержанно и строго. Эти дома были обитаемы: из приоткрытых окон доносились смех, музыка, разговоры, за занавесками виднелись фигуры девушек и юношей. Бойкостью и общительностью Элли никогда не отличалась, поэтому она просто порадовалась, что попала не в логово доктора Франкенштейна, а все-таки в почти обыкновенную закрытую школу. Она прошла мимо домиков и остановилась, осматривая раскинувшийся впереди вид. Зрелище завораживало.