Кроме того, меня удивляло и огорчало, что дети (даже те, которые немного знали английский) не могли построить даже элементарных разговорных фраз. Максимум, что они могли воспроизвести – это заученные предложения из учебника.

– Ребят, ну что вы, в самом деле! Язык нужен, чтобы на нем общаться –а не только повторять London is the capital of Britain!

– Так мы не умеем… -оправдывались ученики.

– И что? Вы и по-русски говорить когда-то не умели.

Мне очень хотелось, чтобы дети разговаривали на английском, без страха сделать ошибку. Поэтому, отложив в сторону министерский учебник, я начала использовать собственные приемы, приобретенные за годы преподавания на курсах. Забавные диалоги, интерактивные игры –все это очень мало напоминало стандартные уроки, на которых ученики должны были сорок пять минут сидеть ровно, изредка поднимая руку перепедникулярно парте. Дети могли свободно перемещаться по классу, смеяться, разговаривать – но только на английском : за попытку изъясняться по-русски были введены символические штрафы

. Вскоре ученики, которые боялись английского, словно кары небесной , через какое-то время начали изъясняться на языке вполне сносно. Те дети, которые не по –английски не умели даже читать –научились этому в процессе. И даже сложную грамматику постепенно начали осваивать.

Все бы было неплохо. Если бы речь не шла о стандартной постсоветской школе. В которой главное – порядок и дис-цип-ли-на.

Во-первых, календарные планы. Естественно, планирование составила я строго по учебнику –который за время преподавания даже не открывала. И, конечно, темы в журнал записывала в строгом соответствии с календарными планами. Вообще-то я не люблю врать. Но решила для себя, что «бумага все выдержит». Тем более, ненужной писанины в школе было – нескончаемое количество. Планы, конспекты, отчеты. Я писала это все, особо не вникая –лишь бы отстали. Относилась к этому, как в свое время к школьным урокам. Скучно, нудно и не понятно вообще, зачем нужно – но иначе получишь двойку, за которую дома будут ругать. Поэтому лучше сделать – и забыть.

Во-вторых –открытые уроки.

Когда директор, Ирина Александровна, побывала на одном из моих уроков –она пришла в полное замешательство.

– Что за бардак у тебя творится в классе?

–Почему –бардак?

–Шумят. Разговаривают!

–Разговаривают – это хорошо, -удовлетворенно кивнула я. – Наконец-то я этого добилась!

–В смысле?!!

–В том смысле, что нельзя одновременно овладевать иностранным языком –и молчать. Это все равно, что учиться плавать, стоя на берегу.

–А как могут они вообще чему-то учиться? В таком шуме?

–Ну знаете, Ирина Александровна…Шум- это нормальное явление на уроках. Вы ведь, слава Богу, не в морге только что побывали . И не на кладбище. А в классе , где учатся дети!

– Больше двадцати лет работаю, но такое –первый раз вижу! –воскликнула директор. – Есть же стандартные формы работы, стандартные методики обучения английскому!

– Стандартные – это какие? –я презрительно скривилась. – Когда ученик с застывшим лицом декламирует «Май нейм из Вася, ай эм а пьюпил, ай лив ин Москоу»?

– Ну знаешь… Пойди, что ли, посмотри, как другие учителя уроки проводят. Вот хоть у мамы своей поучись! У нее на уроках всегда тихо!

–Замечательно. Но я – это не моя мама, а моя мама – это не я. Поэтому оставьте за нами право проводить уроки по-разному.

Следующая стычка с директором вновь произошла на открытом уроке, в 5 классе. Мальчик, классический СДВГ ребенок, с прекрасными способностями и прекрасной памятью. В обучении его было два варианта. Либо он, ценой неимоверных усилий, заставлял себя сидеть ровно за партой –и в итоге на уроке не усваивал ничего. Либо , время от времени, он вставал, ходил по классу –и демонстрировал блестящие результаты. Естественно, я разрешала ему двигаться. У нас был договор – почувствуешь, что устал, можешь встать, протереть доску, подойти к учительскому столу и так далее. . Даже систему условных знаков разработали. Я, видя, что мальчик начинает ерзать, могла подмигнуть, или, подойдя к нему, положить руку на плечо.