задремавшему коту, взял его за загривок. Он мгновенно проснулся и ударил меня лапой по руке.

– Киса, киса, – заискивающе пролепетал я, отдернув руку. – Черт бы тебя побрал, киса!

Скоро придет жена и приведет из садика дочурку. Если она увидит этого проходимца на диване, меня не спасет даже то, что он достался мне бесплатно.

Да, делать было нечего, или он, или я. Взяв старую кофту, я подкрался к спящему коту, накинул на него и под негодующие, угрожающие и протестующие вопли кота, швырнул все это в форточку и быстро её захлопнул.

Осмотрел всю квартиру, щели, через которые этот проходимец мог бы влезть снова в квартиру. Убедившись, что моя крепость надежна, наконец-то добрался до желанного дивана. Лег, благодать, «вообще-то кот был неплохой, если бы не дурное воспитание, можно было бы уговорить своих домочадцев оставить его в квартире. А то вот и волос мне подсократил, и завтрак слопал…».

За размышлениями я заснул и проснулся оттого, что меня кто-то таскал за волосы. Попытался вырваться, но было бесполезно, таскали со знанием дела и мстительно. Рядом от удовольствия визжала дочурка. «Ага, наши уже пришли, – пронеслось у меня в голове. – А кто же это меня так?». Я пошарил руками и нащупал комок шерсти, и по тому, как меня укусили за палец, самые худшие предположения подтвердились. Это был он.

– Папочка, он такой славный, и мама разрешила, он будет жить у нас.

… Мы назвали его Маратом. Большего лицемера, чем он, мне не приходилось  встречать. Когда жена или дочурка баловали его молоком, он лишь мочил свои усы.

– Как он мало ест! – восхищались мои хозяйки и уходили заниматься своими делами. И вот тут Марат-арарат показывал себя. Он безошибочно определял то съестное, которое можно было списать на мой счет. Как только мы оставались одни, он без труда открывал холодильник, выбирал что повкуснее и …

– Милый, ты уж будь добр, умерь свои аппетиты, у нас строгий семейный бюджет, – просила меня жена.

Я только кряхтел от досады, надеясь в следующий раз опередить Марата. Но такого проходимца не опередил бы самый быстрый бегун.

И все же обжорство Марата ему аукнулось. Как-то мы пригласили гостей, и по этому случаю заказали специальный торт. Небольшой, килограмма на три, поставили его на балконе. В кульминационный момент торжества меня снарядили на доставку торта к столу.

Выйдя на балкон, я увидел на месте торта в нижней части коробки лежащего Марата. Он закатил глаза и тихонько постанывал, его раздутый до неимоверных размеров живот напоминал барабан духового оркестра. Из чувства солидарности я перенес Марата вместе с нижней частью коробки торта к тумбе и накрыл оказавшимся рядом покрывалом.

Когда я вошел в квартиру и произнес:

– Торта нет. Его кто-то съел,.. – то понял сразу, что фразу надо было произносить мягче и конкретней, типа: «Торт птички поклевали». Или наподобие того. Дело в том, что все гости смотрели мне в глаза, и именно по глазам было видно, что все улики падают на меня.

Досталось мне от жены после ухода гостей, но Марата я не выдал. Первые три дня он прятался на балконе, пока постепенно не приобрел нормальный внешний вид. Зато в квартире он появился с таким видом, будто на минутку выходил по своим кошачьим делам.

– Пришел! – радовалась дочурка и только это останавливало меня от справедливого возмездия. Марат чувствовал мое настроение и поэтому держался подальше от форточек. С наступлением весны Марат привёл в квартиру свою избранницу. Надо отдать должное – вкус у Марата был отменным. Теперь они вдвоём лежали на моём диване и следили за мной. Не дозволялось гладить фаворитку Марата.