Туман вокруг Камиллы развеялся, и она обнаружила, что несётся по небу в чудесных санях из самоцветов. Сиденье, узорная спинка, перила, даже полозья, рассекающие ночное небо, – всё было сделано из разноцветных изумрудов, топазов и рубинов. След от полозьев сыпался позади сверкающей россыпью. А впереди приглушённо мерцало сиреневое полотно Млечного Пути.

– Как красиво, – восторженно прошептала девочка и услышала:

– Да, красотища! – раздался рядом незнакомый хрипловатый голосок.

Девочка огляделась, но никого не увидела.

– Наверное, это мои мысли звучат, – негромко сказала она вслух. – Вероятно, в космосе так бывает. Интересно, дома это пройдёт? Хорошо бы так и осталось. Тогда я смогу не разговаривать, а просто думать. Люди сами будут слышать мои мысли и понимать без слов. И мне наконец-то перестанут говорить, что от моего голоса звенит в ушах. Вот здорово!

– Ох, умора! – хохотнул голосок и добавил весело: – Какая ты фантазёрка!

Камилла снова огляделась. Ну правда же, никого.

– Да я здесь, в кармане, – сообщил голосок, и Камилла опустила глаза.

Её взгляд встретился с озорным взглядом… Бернарда.

– Ой! – удивлённо ойкнула девочка, вытаскивая игрушку за лапку. – Он разговаривает!

– Ооосторожно! Не урони меня! – предупреждал Бернард плюшевым ртом, пока его крутили и переворачивали вверх тормашками.

– Где же у него кнопка? – деловито приговаривала Камилла. – Почему ты раньше-то молчал?

– Нет у меня кнопки! Ай! Ой! Хватит. Переверни меня обратно!

– Нет кнопки, – задумчиво повторила Камилла, потерев пальчиком лоб, и легонько ткнула Бернарда в животик. – А если его разобрать?

– Нельзя меня разбирать! – возмутился медвежонок, протестующее размахивая лапками. – Я живой! Понимаешь ты? Жи-вой! Что за дети пошли? Живого от игрушечного отличить не могут, а ещё в сказку собралась!

Вдруг (Камилла не успела ничего сообразить) сани накренились и ускорили ход. Они стремительно приближались к большой сияющей планете.

– Осторожно! – вскричал Бернард. – Ты меня уронишь!

Камилла и вправду нечаянно чуть не выронила его. Тут сани с хрустальным звоном рассыпались, и девочка полетела вниз. И Бернард полетел вниз. Летящая, притаившись в кармашке, тоже летела вниз. Позади прозвучал торжественный голос Звездочёта:

В этом Королевстве было много ветряных мельниц. Их жернова перемалывали любые печали и горести. Ветер перемен собирал по всему свету печаль и сожаления от плохих поступков. Серыми тучами пригонял их ветер сюда, к Лиловой Башне. В ней печаль перемалывали в горький перец, а сожаления – в соль. Доктора прописывали их пациентам в случаях острого зазнайства и хронического высокомерия.

А лёгкий ветерок находил повсюду радость от хороших поступков и гнал её белоснежными облаками прямо к Васильковой Башне. Здесь из светлых пушинок делали сладкую сахарную пудру. Она очень ценилась кондитерами. Лакомства, приготовленные из неё, несли спокойствие и умиротворение. Доктора особенно рекомендовали принимать их в случаях острой грусти и хронического ничегонеделания.

Все эти целебные снадобья – перец, соль, и сахарную пудру доставляли во все Королевства. Но перед этим обязательно взвешивали (дело в том, что небесным покровителем Королевства было созвездие Весов), и оно требовало сохранять баланс во всём, иначе жители сами начинали грустить.

Но в один ужасный день над страной пронёсся свирепый ураган, перемешав склады Лиловой и Васильковой Башен. Ни один мельничный жёрнов не мог сдвинуться с того дня. Только детские вертушки крутились на заборах, веселя малышей. А запасы чудесных пряностей между тем сокращались день ото дня.