Теперь каждый вечер, когда сестра выходила на задний двор, садилась на лавочку и принималась рисовать, в мою голову лезли мысли о молоке. И как только они заполняли сознание, я сразу старался переключиться на работу или шел в душ. Меня отвлекал и белый лист, и белый кафель, и раскраска на сайте, и цвет полотенца, который так походил на запекшуюся кровь. Но постепенно все раздражающие факторы отходили на задний план, и можно было не думать.

Как и вчера, душ привел мои мысли в порядок, я смог успокоиться и настроиться на сон. По крайней мере, я больше не думал о молоке.

Пришло время начать бегать по утрам и записаться в зал. Именно этого мне сейчас не хватало. Той боли в мышцах, когда они забиты до предела и горят, а на следующий день – легкой боли при движении. Бокс уже перестал выполнять эту функцию. Мышцы привыкли, нужна встряска.

Да, надо подумать об этом. Я без проблем смогу заснуть, пока в голове крутятся мысли о тренировках и о том, как их наиболее эффективно выстроить. Не знаю, кому что помогает заснуть, а мне хорошо помогает отправиться в объятия Морфея планирование. Неважно, буду я планировать свои тренировки, завтрашний день, новые инвестиции, поход в магазин. Главное – выстраивать цепочку действий и рисовать в голове подробные картинки.

Уже на грани сна я почувствовал, как ко мне кто-то жмется. Может, показалось? Я повернулся на другой бок и увидел сестру. Шок? Нет. Удивление? Да.

– Ты что тут делаешь?

Молчит и смотрит на меня своими голубыми глазами. Из-за темноты они кажутся не такими светлыми, они насыщенного синего цвета. Нет, в ее взгляде нет никакой поволоки, вызова, похоти. Не то что у вечерней девицы. Взгляд никакой. Он пустой. Не понять, что за мысли крутятся в этой белокурой головке. Интересно, когда она улыбается, ее глаза остаются такими же безжизненными? Тяжело представить на ее лице улыбку, вот так, вблизи. Когда она рисует, ее глаз не видно, видно только, как преображается ее лицо.

– Это моя комната, а не твоя. Иди к себе. У меня сегодня был не самый легкий день. Иди спи.

Без сил опускаюсь на подушку. Начинает болеть голова. Только этого мне сейчас не хватало! Нужно быть терпеливым, ведь моя сестра не как все, она шизоид. И главное – не срываться сейчас на нее, за это меня никто по головке не погладит. Вдруг у нее что-то случилось? Наверное, она сказала бы об этом. Только вот со мной она не говорит. Единственные слова были сказаны в первый день.

– Иди уже. Я спать хочу.

Не хочу смотреть ни на нее, ни на то, что она собирается делать. Отворачиваюсь и начинаю ждать ее ухода, прислушиваясь к ее движениям. Молча прижимается ко мне. Волна раздражения накатывает на меня. Она должна была встать и уйти. Но надо держать себя в руках. Может, ее что-то испугало? Откуда мне знать, что у сумасшедших в голове? Может, проще не трогать ее? Успокоится и сама уйдет? А то вдруг это только ухудшит ее состояние, ляпнет что-нибудь врачу, и тогда проблем не оберешься. Первое впечатление и так произвел не самое хорошее. Просто поступлю, как советовал доктор. А он говорил что-то про то, что действия шизоидов не поддаются логике, они живут в своем мире и им нужны близкие люди. Я же не могу знать, может, «в ее мире» что-нибудь случилось, и она пришла за защитой? Может, она и к родителям вот так просто приходит? Надо будет спросить у матери. А сейчас оставлю всё как есть.

– Хорошо, спи здесь. Но не прижимайся ко мне и не мешай спать. Я устал.

Отворачивается от меня и сворачивается клубочком. Тишина. Даже не слышу, как она дышит. А дышит ли вообще? Стараюсь прислушаться к тельцу, лежащему рядом со мной. Всё равно в ответ ни звука. И почему-то я совсем не хочу нарушать тишину. Может, и хорошо, что она пришла сюда и легла спать. Проявляет так свое доверие? Спина к спине. Раньше люди так воевали, проявляя доверие к товарищу. Будем считать, что это небольшой шаг вперед. И что же я такого особенного сделал, чем заслужил ее «доверие»?