– Это все равно возможно!

– Возможно. Но зачем нам это?

– Потому что я силен, – терпеливо напомнил Феликс. Гнев, кипящий внутри, он показывать не собирался. – Может, здесь и сейчас они смогли подготовиться к моему присутствию, молодцы. Но нельзя быть готовыми ко всему!

– Похвально, что ты понимаешь главное: помощь придется отработать. У нас действительно есть способ увезти тебя с Марса. Но есть и задание, которое тебе придется выполнить немедленно. Ты готов принять такой расклад?

– Расклад как таковой кажется слишком простым и не соответствующим твоему могильному тону, – усмехнулся Феликс. – В чем подвох?

– В твоем поверхностном суждении. Это задание по определению не может быть простым, иначе нам не был бы нужен ты. Тебе придется рискнуть жизнью.

– И все? Я этим и так регулярно занимаюсь!

– Очень надеюсь, что ты нас не подведешь. Записывай координаты челнока, который увезет тебя с Марса…

Судя по мрачному виду Циваны, под «не подведешь» она имела в виду «не убьешь нас всех при первой же возможности». Волновалась она не зря: если бы Феликс захотел уничтожить всех, кто встретит его челнок в космосе, его вряд ли смогли бы остановить.

Но такого он пока не планировал. Он по-прежнему верил, что сотрудничество с корпорациями способно стать коротким путем к той жизни, о которой он всегда мечтал. Что же до задания… Он справится, так или иначе. Феликс прекрасно осознавал, что он на сегодняшний день сильнейший телекинетик во Вселенной.

Шарлотта подобрала для оценки собственной жизни очень простую шкалу: как бы отнеслась к этому Люси? Что сделала бы при таких обстоятельствах? Что сказала бы в такой ситуации? Может, это было не совсем правильно. Но прямо сейчас, пока Шарлотта по-прежнему была уязвима, ей нужна была именно такая система. Не идеальная, зато заставляющая почувствовать, что ее жизнь важна, ведь кто-то за ней наблюдает и поддерживает…

К тому же Люси помогла ей сдвинуться с мертвой точки. Подсказкой стал тот разговор с Верноном, и все равно у Шарлотты ничего не вышло бы, если бы не опыт, полученный при спасении подруги.

Люси ведь не была одной из ее марионеток. Морифирийская гиена до последнего оставалась абсолютно самостоятельным созданием. Чтобы обеспечить такое функционирование человеческого мозга в совершенно неподходящем для него теле, Шарлотте пришлось не только изменить сам мозг, но и создать немалое количество соединительной ткани. Эта ткань была родственна тканям легионера, но при этом нейтральна в плане контроля. Именно благодаря ей Люси свободно двигалась и принимала самостоятельные решения.

Впервые Шарлотта создала такую материю интуитивно. Она была в панике, у нее на руках умирала близкая подруга, легионер и вовсе запомнила тот момент смутно… Теперь она решила сотворить эту же материю осознанно, потому что кое-кому она оказалась очень нужна.

В Легионе всегда верили, что один воин не может стать донором для другого. При всех экспериментах это приводило к конфликту колоний, один легионер становился хостом, другой – марионеткой, или же дело завершалось серьезным психическим расстройством, которое при такой силе недопустимо. Отсюда и возникло правило: никакого донорства, легионер либо справляется сам, либо нет.

Но ведь и то, что однажды проделала Шарлотта, не делал еще никто, тут Вернон был прав. Теперь она искала способ снова сотворить абсолютно нейтральную материю – чтобы снова передать другому.

Она прекрасно знала, в каком состоянии застрял Одхан. Он не умирал, но при этом его телу не хватало сил, чтобы восполнить потери. Сначала за ним наблюдали, потом приговорили… Оставалось выбрать дату полного уничтожения, но в том, что он не выживет, никто в Легионе не сомневался.