Она отвела лапу с пилкой в сторону и впервые за долгое время посмотрела на свою ученицу, которая сидела на ее кровати и перебирала свое имущество: книжки о насекомых, пару клубочков, несколько кукол и расчески.

– …Тебе не могла сниться Баст, котенок. Она не снится кому попало и без приглашения. Скорее наоборот – чаще всего ее и с приглашениями не дозовешься… Так что забудь о том, что уже общаешься с богами и умеешь то же, что старая Нагельхар.

– Но это точно была Баст, Нагельхар, – уверенно ответила Шева.– Я это знаю.

– Вот как? Хорошо. И почему ты так уверена? Ты видела ее?

– Да, – уже менее уверенно ответила Шева, которая во сне видела только световой шар над лугом, пусть и очень большой.

– Как она выглядела? У нее была львиная голова и бесшерстное тело?

– Конечно, – соврала Шева. – Иначе как бы я поняла, что это Баст.

– Даже если бы ты увидела ее такой же, какой она изображена в статуе нашего храма, а не врала бы мне сейчас – даже тогда ты увидела бы не ее, а лишь свою волю. Волю, которая неудержимо тянется к богине всеми четырьмя лапами.

– Извини, Нагельхар, а как ты…

Нагельхар гневно распахнула всегда прикрытые спокойные глаза.

– Никогда не извиняйся, котенок. Ты тут учишься на жрицу, а не на поломойку.

– Что плохого в поломойках?

– В поломойках ничего. Плохое в извинениях на пустом месте. Тебе хотелось убедить меня, что ты видела Баст, чтобы я подумала, что у тебя есть настоящие причины учиться у меня. Поэтому ты была готова согласиться с чем угодно. Гораздо важнее твоя воля.

– Ладно.

– Продолжим.

Нагельхар снова взялась за пилку.

– Служить ей – непросто. Так как она покровительствует нам, мы должны быть лучшими из своего рода, чтобы заслужить особое внимание богини. Кошки… что отличает их от тех же ежей, котенок? Скажи мне.

– Ну… мы более гибкие. Быстрые.

– Еще мы красивее ежей и крупнее.

– У нас есть острые когти…

– Это и у ежей есть. С зубами то же самое.

– Точно…

– Сейчас подумай не о физических данных.

Шева задумчиво уставилась в одну из кукол.

– Наверное, мы просто нравимся больше, чем ежи.

– Почему?

– Не знаю. Я почему-то так чувствую.

– Да потому что тело ежа покрыто колючками и мерзкими складками, в то время как кошачье тело, не считая некоторых наших собратьев – мягкое, пушистое. И у каждого свой собственный узор. Мы очень разные. Но при этом мы все умеем очаровывать. Это и было первой по важности причиной, почему люди кормили за свой счет нас, а не ежей.

Шева вспомнила обидные слова Пионы, после которых они с ней поссорились, и захотела услышать, что думает на их счет Нагельхар.

– Знаешь, моя подруга сказала не только, что они лучшие шаманы, чем мы. Еще она сказала – и это обидело меня больше всего, между прочим – что мы совсем потеряли характер, потому что жили с людьми. Что в нас ничего не осталось от предков. Ну… в таких как я.

– Каких таких?

Шева сделала насмешливое лицо. Ей было смешно, что ее посчитали настолько маленькой.

– Я и мои родители – потомки человеческих кошек, как и большинство выживших. Но ты нет. Ты пантера.

– И что?

– Как что? Это значит, что твои предки не жили с людьми и никто их них не потерял свой характер!

– Какой ужас. Ты же не веришь в эти сплетни?

– Вообще-то верю, – нехотя призналась Шева. – Но ведь это правда. Мы с тобой так непохожи.

– Ты не такая умная, как показалось.

– Что поделать, – филосовски резюмировала Шева и начала раскладывать свои вещи по полкам небольшого шкафчика, который Нагельхар вытащила из кладовой специально для ее вещей.

Она заметила сама, с какой легкостью восприняла замечание Нагельхар. Было непонятно, почему не стало обидно и почему не захотелось поспорить с жрицей. Она ведь на самом деле было умной и все это знали.