Шарлотта повиновалась.

– Будем действовать более плавно. Один… два… три… четыре… пять… Представь, что ты находишься на кухне, но твоей мачехи пока там нет! Ну как, получается?

– Да…

– Не бойся. Я рядом. Представь, что двадцатитрехлетняя Шарлотта тоже там, рядом с Шарлоттой девятилетней. Нас трое против одной Кристины. Ты видишь, как она приближается?

По телу Шарлотты вновь пробежала дрожь, однако она не открыла глаз. Лицо скривилось.

– Она… она держит в руках стаканчик с йогуртом.

– О’кей! Ты смотришь не на этот стаканчик, ты смотришь на нее, Кристину, прямо ей в глаза. Ты не отводишь от нее глаз. Получается?

– Пытаюсь.

– Что происходит?

– Она мне говорит: «Хочешь знать, до какой степени я не выношу твое присутствие?»

– Отвечай ей: «Нет, не хочу знать». Давай скажи это во всеуслышание. Скажи это. СКАЖИ ЭТО ЕЙ.

– Ну… Нет… ну… я не хочу знать.

Закрытые глаза Шарлотты вздрогнули.

– Как она реагирует?

– Она говорит: «И все же ты узнаешь, Шарлотта, потому что ты должна это знать. Вот, смотри». Она приподнимает крышечку… Что мне делать?

– Не опускай глаз, не смотри! Продолжай смотреть ей в глаза. Получается?

Шарлотта начала успокаиваться.

– А сейчас что происходит?

– Кристина тычет мне стаканчик под нос и говорит: «Ну же, смотри, ты поймешь, что я ощущаю. Смотри, маленькая идиотка!»

– Не смотри. Скажи ей, что это ее проблема, а не твоя.

– Это твоя проблема, а не моя.

– А сейчас?

– Она настаивает, говорит, что все это из-за меня и что, не будь меня, этого бы не случилось. Ой, она поднесла стаканчик вплотную к моему лицу. Она орет: «СМОТРИ, МЕРЗАВКА!»

– Не смотри, не своди с нее глаз.

Шарлотта кивнула.

– Скажи ей: «В любом случае, в этом стаканчике ничего нет».

Шарлотта проговорила, слегка поворачивая голову:

– Кристина, в стаканчике с йогуртом ничего нет.

Потом, не открывая глаз, снова задрожала.

– Она отвечает: «Нет, есть, дура! СМОТРИ, СЕЙЧАС ТЫ УВИДИШЬ МОЙ ПОДАРОК!»

– Отлично. Попробуй усилием мысли убрать содержимое стаканчика. Или лучше так: положи в него кусочек бумаги с надписью «НИЧЕГО». Так будет еще забавнее и эффектнее. И скажи ей: «Посмотри сама».

– Посмотри сама, Кристина.

– Ну и?

Закрытые глаза Шарлотты продолжали двигаться. Она в очередной раз вздрогнула и поменяла позу.

– Кристина достала бумажку, на которой написано «НИЧЕГО». Она крайне удивлена и вертит в руках стаканчик, словно надеясь отыскать двойное дно. Она в ярости. Рвет бумажку в мелкие клочья. В раздражении она топчет ногой стаканчик, а до меня ей больше нет дела.

Движения глаз замедлились.

– Прекрасно. Эта сцена из прошлого больше не будет тебя ранить, потому что теперь ты поняла, что, во-первых, это ее проблема, а не твоя, а во-вторых, этот момент отныне лишен для тебя эмоциональной нагрузки.

Однако Шарлотта все еще не выглядела успокоенной.

– Что случилось? Она все еще там?

– Нет, но я забыла, что здесь находился еще кто-то. До сих пор я его не видела, но сейчас вижу.

– Кто это?

– Мой отец.

– Твой отец?

– Да, прежде я его не замечала, но в действительности я обижена не на мачеху, а на него. Я обижена на него из-за того, что он так быстро забыл мою мать и выбрал эту мегеру. Словом… Я обижена на него за то, что он и пальцем не пошевелил, чтобы защитить меня. Именно его я ненавижу больше всех.

Жак не предусмотрел такого поворота событий. Вспомнив слова матери о «перепрограммировании», он начал импровизировать:

– Выйди из этой сцены на кухне. Попробуй вспомнить о самом приятном моменте, проведенном с отцом.

Глаза Шарлотты были по-прежнему закрыты, но двигались так, словно она листала альбом с фотографиями. Наконец она отыскала сцену, которая соответствовала тому, о чем просил Жак.