>Майя. Я свое – отпахала. И теперь государство мне платит пенсию.

>Склероз. Какое государство – такая и пенсия.

>Майя. Ну, знаете, мне одной как-то хватало. А вообще пенсионер – это человек, которому надоело работать, но не надоело жить!.. Кстати, а что – ваше лечение склерозом действительно спасает от депрессии?

>Склероз. Еще как! Один сеанс, и человек вообще забывает, что у него были хоть какие-то проблемы.

Звонит телефон. Майя снимает трубку.

>Майя. Алло, я вас слушаю?.. По поводу сдачи квартиры?.. Какой квартиры?.. Нет, эта квартира не сдается… И не продается. Потому что я в ней живу! (Кладет трубку.) Странно, чего они сюда звонят?

>Склероз. А раньше звонили?

>Майя. Я не помню. Убейте меня!

>Склероз. Ну, за вашу двухкомнатную квартиру, в принципе, грохнуть могут легко. Но вы же ее завещали?

>Майя. Давно. Своему племяннику, Саше.

>Склероз. Саше так Саше, я не претендую. Я приготовлю завтрак. В чайнике вода кипяченая?

>Майя. Кого вы спрашиваете?

>Склероз. Действительно: кого я спрашиваю…

Склероз выходит как бы в кухню. Майя Аркадьевна берет зеркало и смотрится.

>Майя. Мама дорогая! На кого я похожа?! Надо причесаться. Что бы сказал Вениамин Ионович Есафов, если бы увидел, в кого я превратилась… Стыд и срам! (Причесывается и поет.) «Отцвели уж давно хризантемы в саду, а любовь все (пытается вспомнить слова)… а любовь все… мг-м, м-м-м».

>Склероз (громко подсказывает как бы из кухни). В моем сердце больном.

>Майя. Нет, на сердце я как раз не жалуюсь. Если бы у меня так работала голова, как работает…

Входит Склероз с подносом, на котором нехитрый завтрак: чай, творог в вазочке, хлеб. Ставит поднос на стол, выразительно глядя на Майю Аркадьевну…

(Иронично.) Сердце. А вы что подумали?

>Склероз. Я подумал, что бы вы без меня делали?! Ешьте. Майя. Как-то я жила раньше без вас и ничего. Работала. На ответственных должностях. На Камском целлюлозно-бумажном комбинате. А на работу меня принимал сам Есафов Вениамин Ионович.

Майя и Склероз завтракают.

>Склероз. Это было в городе Краснокамске, в пятьдесят первом году.

>Майя. Точно, откуда вы знаете?.. А потом Вениамин Ионович стал секретарем парткома комбината.

>Склероз (иронично). Что вы говорите?!

>Майя. Да! Его выбрали. И он принимал меня в партию. Золотой был человек… Я вам про него еще не рассказывала?

>Склероз. Майя Аркадьевна, какая вам разница? Рассказывайте, если хочется!

>Майя. Я могу рассказывать о нем долго. А вы видели, как делают бумагу?

>Склероз. Я?! Убейте меня.

>Майя. Кого я спрашиваю, где вы могли видеть? А я видела. Тяжелая работа. Жара, влажность жуткая, но зрелище завораживающее. Я там работала – старшим лаборантом в лаборатории анализа сульфитной целлюлозы. К нам многие приходили, потому что у нас был спирт.

>Склероз. Майя Аркадьевна, вы пили спирт?

>Майя. Представьте себе! У нас в лаборатории был спирт для протирки оптических приборов, и я тоже пила спирт! А начальником у меня был Есафов Вениамин Ионович. Я вам про него еще не рассказывала?..

>Склероз. Он мне уже снится!

>Майя. Убейте меня, я все равно не помню… Зато Есафова помню, как вчера. Когда Вениамин Ионович заходил к нам в лабораторию, все женщины из нашей группы сырья начинали улыбаться. Будто им премию выписали. Золотой был человек. Однажды мы всем коллективом лаборатории анализа сульфитной целлюлозы поехали на поезде в Пермь, в оперный театр. За счет профсоюза. И Есафов с нами. Давали «Кармен». (Напевает.) «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер мая».

>Склероз. Майя Аркадьевна, это – «Риголетто»!

>Майя. Что вы ко мне постоянно придираетесь?! Вы тоже консерваторию не заканчивали!.. В театре Есафов купил всем женщинам программки, потом в антракте, в театральном буфете – по стакану крюшона, а когда возвращались, Вениамин Ионович уступил мне в поезде нижнюю полку. И, хоть был гораздо старше, сам полез на верхнюю. Мне было ужасно неловко. Я говорила: «Вениамин Ионович, ну что вы? Мне так неловко. Не стоит».