Отряд двигался быстро. Настолько быстро, насколько позволял с трудом волочивший ноги дьячок. Он то и дело шептал молитвы, целовал крест, который ему вернули вместе с рясой, и просил прощения у Господа за то, что ему приходится делать. Когда полковнику вконец это надоело, он приказал посадить пленного на собственную лошадь, а сам пошел рядом, ведя ее за поводья и надеясь разговорами отвлечь Рагузина. И скорость увеличится, и нытье прекратится. Как говорят в России – убил двух зайцев одним выстрелом.

– Камень. Расскажи мне о нем.

Ответом полковнику были лишь обрывки «Отче наш».

– Уже много веков никто не может захватить Московское царство, – прервал молитву Лашэз. – Попытки были. И не одна. Но все они проваливались. Даже если кто-то входил в Москву, то очень быстро, поджав хвост, убирался оттуда. В чем причина? Армия? Оружие? У русских они никогда не были на высоте. Тогда что?

– На все воля Божья, – Рагузин поднял глаза к небу и перекрестился.

Боль, будто иглой, пронзила зуб, полковник сморщился и, с минуту помолчав, продолжил:

– Существует легенда, Василий. Если верить ей, в стенах нескольких городов, на границах Московского царства, заложены осколки чудо-камня. Отца Камней, как его называют. Он защищает эту землю от войн, набегов, захватчиков. И покуда будет лежать в отведенных ему местах, Россию не победить.

Дьячок вновь размашисто перекрестился.

– Красивая сказка, не более, – непринужденно заметил француз. – Но русские упорно в нее верят. Почему?

– Человек без веры слаб и уязвим, – назидательно произнес Рагузин. – В тяжелое время ею только и живем. Да и верим то мы лишь в Господа нашего и царя-батюшку. Да еще в сказку.

– Верь хоть в тысячу легенд и сказок, это не поможет тебе одолеть вымуштрованную армию. Однако, Московия по-прежнему непобедима. Что ж еще дает этот камень?

– Силу. Крепость духа. Надежду. Камень сей – оберег Руси.

– Оберег? – полковник усмехнулся. – Этот оберег скоро окажется в руках императора, и Россия будет повержена!

– Не все так просто, – дьячок поднял голову. Утро брало свое, небо серело, и впереди, над деревьями, показался крест, венчающий церковь Рюховского села. – Есть одно «но»…

Лашэз пропустил слова Рагузина мимо ушей. Он тоже увидел, что цель близка, и, хоть не верил в сверхъестественное, невольно вздрогнул.

– Никаких «но»! – быстро овладев собой, сказал полковник, и отряд вошел в пустое село.

Рюховское на деле оказалось еще меньше, чем Свинухово. Глаз легко охватывал нестройные ряды домов. В другой ситуации эти убогие два-три десятка хижин вряд ли удостоились бы внимания французской армии. Здесь и фуражом то не разживешься! Но Лашэз пришел сюда не за провизией.

Первым делом он приказал осмотреть каждый угол и занять наиболее удобные места для обороны. Путь хоть и прошел без проволочек, кто знает, нет ли поблизости партизан? Сам же кивнул ординарцу следовать за собой и обратился к Рагузину:

– Веди!

Церковь, сложенная из белого камня, светлым пятном выделялась на фоне темных деревянных избушек. Это было не то жалкое строение, что предстало его взору в Свинухово. Толстые стены, узкие окна – здание больше походило на крепость, а не на дом Господа. Крест, возвышаясь над деревьями, упирался в небо. Под ним француз к своему удивлению заметил колокол.

Рагузин перекрестился и вошел в церковь. Лашэз с ординарцем не отставали.

Первое, что бросилось в глаза полковнику – скромное убранство. Деревянный иконостас, где среди множества «местных» святых Спаситель встречался всего пару раз. Большой крест, перевязанный полотенцами. Десятка два зажженных свечей, тускло освещающие пространство. При всем желании разжиться здесь не удастся. Как бы еще самому милостыню не подать!