Эти люди, гуляющие на свободе, гораздо опаснее, чем те, что заперты.

Если раньше я и любил людей, в виде моего брата и семьи, то теперь разочарован в человечестве в целом. Повзрослел ли я, сошел ли с ума, не знаю, но теперь к некоторым вещам отношусь иначе.

Так я размышлял лёжа в отключке, на диване, и истекая кровью прямо на светлую обшивку под моей головой. Сначала я ничего не чувствовал. Как будто плавал в тумане слов и мыслей, связанных с сумасшедшими и не связных между собой. Потом я вспомнил, что лежу на диване в своей гостиной и… кажется, умираю. В голове зашумело, боль в затылке заставила меня открыть глаза, что я сделал с большим усилием, веки, будто налитые свинцом, а голова словно звонящий колокол, тянули назад в забытье.

Я уперся локтем в спинку, поднял голову и всё моё былое состояние, как рукой сняло. Прямо надо мной, склонившись, с мокрым полотенцем в руке, стояла девушка.

Я в эту секунду, а может и минуту или больше, перестал быть собой. У меня никогда не было проблем с противоположным полом, но сейчас… Сейчас я сидел без движения и молчаливо изучал незнакомку.

Я умер? А ты ангел? Странно, надеюсь это рай, потому что, только ангел может быть таким красивым, стоя посреди моей гостиной, – подумал я, но сказал другое:

–Кто ты? И что ты забыла у меня дома?

Девушка попятилась, но не от испуга.

–Знаешь, парни обычно не так реагируют на девушек, которые за ними ухаживают. Мог бы быть и повежливее, я можно сказать твой ангел хранитель, если бы не я, ты бы уже отправился к своему братцу, – произнесла незнакомка и скрестила руки на груди.

Я всматривался в её лицо, пытаясь понять, что именно в ней заставляет меня терять дар речи, и не найдя для себя приемлемого ответа, решил, что головой я всё-таки ударился прилично.

Сам не знаю почему, но меня ни капли не задели её слова, сказанные с ноткой ненависти. Я вдруг посмотрел на это со стороны. Горечь, может ненадолго, но отступила.

Она же, поняв, что я не в состоянии соображать, повернула меня, взяв за плечи, и начала возить полотенцем по запекшейся на волосах крови. Пластырь скорее всего отвалился

прохлада от смоченной водой тряпочки отозвалась болью в ране, но я не подал виду.

Я и в правду подумал, что умер, но покосившись на спинку дивана, с расходящимся по обшивке здоровенным пятном крови, понял, что жив, но не очень здоров.

Расспросы в данный момент мне показались не уместными, и я переключился на окружающую обстановку.

Солнце светило уже под острым углом, я долго пролежал без сознания. На часах…

–Ты, думаешь о том, кто я, и зачем здесь? – заговорила она, всё ещё колдуя над раной, – меня попросили присмотреть за тобой.

Не угадала.

–Кто? Зачем? – перебил я.

–Твои родители, конечно, кто же ещё. Они поехали в командировку, разве не знаешь?

–В каком смысле – «в командировку». Нет, не знаю.

Я не слишком удивился. Сегодня сумасшедший день.

–Возможно, они решили, что лучше тебя поставить перед фактом. Не знаю, но пока что я буду за тобой присматривать.

Немного корректируем планы: слетать с катушек будем коллективно.

–А, кто ты моим родителям?

–В принципе – никто. Твои и мои папа и мама работают вместе, иногда общаются вне работы, и они решили, что я смогу побыть для тебя сиделкой, или, как говорит мой отец «подышать свежим воздухом». Так им будет спокойнее всё время их пребывания, кстати, они не сказали, где. Сели вчетвером в машину и укатили. Якобы «в срочную командировку». У меня есть подозрение, что это не так.

Значит мы на одной стороне.

–Почему меня никто не спросил?!

Я уже начинал закипать.

–Я от этого тоже не в восторге, знаешь ли!