Сериал стал настоящим событием, сделав звездами всю актерскую команду. По мере роста популярности у Анхелики с каждым днем объявлялись одноклассники, которых у нее, прошедшей домашнее обучение с матерью и гувернерами, и быть не могло, то и дело возникали мужчины, провозглашавшие себя ее первой любовью, и женщины, называвшиеся лучшими подругами. Многие объявляли себя ее родственниками, но эти заявления оказывались ложью.

Пять лет она провела под блеском софитов, а потом, окончательно устав от напряженного графика съемок, романов с легкомысленными актерами и внимания репортеров, она покинула Мексику на взлете своей карьеры.

В Париже она взяла себе имя, которое приносило ей успех и любовь. Так ее называл композитор, посвятивший ей симфонии, которые теперь стали классикой. Так ее звал художник, чьи картины сейчас уходили с аукционов за миллионы долларов. Под этим именем ее знал политик, имя которого ныне вписано во все учебники истории. Вероника всегда была музой, она любила раскрывать таланты в никому не известных и вечно сомневающихся в себе творческих людях. Ее предназначением было вдохновлять на подвиги и успех, выводить на олимп нового гения – и вскоре исчезать, чтобы уступить место новой музе. Ведь творцы, будь они музыканты, художники или писатели, так непостоянны.

На французский манер она теперь звалась Вероник. Приехав в Париж, она зажгла звезду одного молодого актера, прозябавшего на вторых ролях в сериалах. А всего-то и надо было дать парню серьезную драматическую роль! Однажды случайно забежала в заштатный ночной клуб, прячась от дождя, и нашла там рок-музыканта, имя которого с ее помощью уже через полгода гремело по всей Европе.

А потом ей неожиданно позвонил Эмиль, один из старейшин, и сказал, что ее кандидатуру рассматривают на освободившееся место старейшины. Почему бы нет, подумала она. И уже скоро въезжала в особняк в центре Парижа, и скучный дворецкий вносил в дом ее многочисленные чемоданы от Луи Виттона…

Узнав о том, что у Александра объявилась родная внучка, Вероник порадовалась за старого друга. Она понимала, как много для него значит семья. А еще в ее сердце зажглась надежда – если это чудо произошло в судьбе Александра, быть может, и она когда-то найдет своих правнуков? А пока, услышав, что Жанна собирается посетить Париж, она пригласила ее пожить в своем доме. Ведь так легко представить, что эта девочка могла бы быть ее внучкой…

Она принадлежала к тому сорту женщин, которым понятие вечности представляется в виде бесконечного гардероба…

Барбара Хэмбли. Те, кто охотится в ночи

Современные московские золушки не нуждаются в феях с их ненадежным волшебством и исчезающими в полночь каретами. Мы и сами вполне можем о себе позаботиться – была бы сила воли да денежная заначка.

Маша Царева. Силиконовые горы

Гламур не роскошь, а средство преображения. Если перед своей дебютной вампирской вечеринкой в Москве я колебалась в выборе наряда, то на этот раз сомнений не возникло. Какими бы ни были парижские вампиры, я предстану перед ними настоящей королевой. Шелковое алое платье от Диора мы выбирали еще с Глебом в тот день большого шопинга, когда слонялись по крупному торговому центру в надежде спровоцировать убийцу на нападение и поймать с поличным. Убийцу не поймали, зато шопинг удался на славу. Платье цвета крови Глеб оценил как самую удачную покупку того дня, а я пообещала ему, что надену его на следующую вампирскую вечеринку, которую он будет вести. Через несколько дней Глеба не стало, и платье провисело в заключении в шкафу почти месяц – я на него без слез взглянуть не могла. Сейчас самое время проститься с прошлым и открыть новую страницу жизни блистательным выходом в парижский свет. Надеюсь, там будет Андрей… Или какой-нибудь другой неотразимый вампир. Потому что к такому платью обязаны прилагаться восхищенные мужские взгляды.