Рот моментально наполнился слюной, и я чуть не захлебнулась.

– Держи, а я прикину, что и как, – протянула она мне еду.

Целый час мы с ней были очень заняты. Я работала челюстями, а она иголкой. Я опережала.

– Примеряй! – скомандовала девушка, разгибаясь.

Угу. Это было легче сказать, чем сделать. Я так активно зубами потрудилась, что на все остальное энергии уже не осталось.

Но Милка не сдалась. Гренадерша начала стаскивать с меня ночную рубашку… Как вы думаете, что было дальше? Угадали. Почему-то именно в этот момент меня решили полюбить мыши. И пришли всем скопом, захватив чир-лидеров – крыс для моральной поддержки. Крысы надумали не отставать от модных нынче веяний и тоже вознамерились меня любить со страшной силой.

– МАМА! – заорала Милка.

– А что случилось? – Я застряла в платье на полпути к свободе.

– Ниче! – материлась подруга, раздавая шлепки грызунам простыней и сотрясая кровать мощными ногами сорок седьмого размера. – Тута мышки к…

– А-А-А! – завопила я, мобилизуя последние силы. Одновременно взлетела на постель, молниеносно впихиваясь в платье.

– Че орете? – В каморку притащился божий одуван… ой, экономка Аннита. Как оказалось, няня два-в-одном постоянно прирабатывает. Бабуля прибыла в ватном чепце и ночном одеянии, напоминавшем рыцарские доспехи. Это чтобы на ее честь не покусились? Есть желающие? – На конюшне розог получить захотели? – пригрозила домоправительница, поднимая подсвечник.

– Мы тут мышек ловим, – прошептала Милка, не прекращая разгонять назойливых грызунов. Скорбно: – А так вообще-то мы тихие…

– А-а-а! – рядом со мной на постель приземлилась домоправительница, вместе со свечой и двумя крысами.

– Это лишнее, – заметила я, отстраненно раздумывая – могу ли я себе позволить более тесное знакомство с Шапокляк и залезть к ней на плечи.

– На помощь! – отчаянно затрубила домоправительница. И вскоре в мою каморку набилась куча народу с кошками и крысоловками.

Ага-ага, и только бабуся была в этот момент в неприличном виде! Мы с Милкой оказались вполне одеты. Правда, про мой наряд можно было сказать всего два слова: на вырост! Я чувствовала себя карандашом в стакане, но почему-то счастливым карандашом. Крысы до меня еще не добрались!

Кошек, кстати, вскоре утащили обратно, поскольку эти пушистые вредители полностью игнорировали извечных врагов, то бишь крыс и мышей, но активно стремились ко мне, выгибая спины и показывая когти.

Слава богу, метлы, веники, мышеловки и крысоловки были предметами неодушевленными и действенными. Спустя всего лишь часа три, не больше, челядь избавилась от нашествия любвеобильных грызунов и удалилась.

– Дармоедки! – обласкала нас уходящая последней госпожа Аннита. – Две здоровые… – Она посмотрела на меня, жавшуюся к Милке. – Две большие девки не могли справиться с маленькими мышами!

Под ногой пискнул последний забытый грызун.

– Спокойной ночи! – подпрыгнула на полметра домоправительница. И ретировалась со словами: – Сегодня утром поговорим! Серьезно!

– И вам того же, сударыня Аннита! – радостно ответствовала Милка, видимо считавшая, что легко отделалась.

Я лишь молча сползла по ней, почти теряя сознание от слабости и усталости.

Милка взяла дело в свои руки. Покрутив меня в разные стороны, наметила, где убрать, где добавить, и стащила с меня одежду, снова закутав в саван. Одну юбку и блузку сразу оставила на утро.

На дворе уже давно сияли обе луны. Свечи догорели.

– Поздно ужо, – сообщила мне подруга. – Спи давай. Набирайся красоты. Завтрева домастрячим.

– Спасибо! – прошептала я благодарно, погружаясь в глубокий сон. Покой и уют пока для меня выражались в тишине, безлюдности и блаженном ничегонеделании.