Підманула-підвела!..»

А веселое у нас путешествие получается. Мне даже стало нравиться.

8. Глава 8

Вернулся в каюту. Снова перечитал послание Мэри. Улегся на койку и стал вспоминать, как мы с ней познакомились. Это было через два года после того, как я окончил Булинское лётное училище. По распределению попал в ВВС России, в 26-ю бригаду армейской авиации. Там меня определили в экипаж военно-транспортного самолета. А я так хотел стать боевым лётчиком-истребителем! Но мне командование сказало прямым текстом: «Лёша, всему своё время. Не спеши, и будешь истребителем. Сначала опыта нужно набраться».

Как же его наберешься, если впереди плотными рядами стоят «старшие товарищи»? Им до пенсии далеко, а истребители и получают хорошо, им и военная ипотека, и прочие льготы. И вообще, они считаются элитой ВВС, а не какие-нибудь «транспортники», на которых все смотрят снисходительно. Ну, как если бы личный водитель президента крупной корпорации взирал свысока на водителя задрипанного такси.

Прослужив два года и узнав о наборе претендентов в космический флот ООН, я направил туда анкету. Безо всякой надежды, конечно. Представил себе, сколько желающих во всем мире оказаться среди этих людей – лучших из лучших! Это даже покруче будет, чем Роскосмос и НАСА вместе взятые, поскольку уже почти целый век ООН – главная организация в мире, которая занимается космическими программами, остальные у неё на подхвате. Ну, в большей или меньшей степени, у кого на что силёнок хватает.

Через два месяца совершенно неожиданно приходит ответ. Мол, в ООН изучили вашу анкету и приглашают на собеседование, которое состоится 15 сентября, как сейчас помню, в штаб-квартире организации в Нью-Йорке. Прочитав электронное письмо, я аж подпрыгнул от счастья. Помчался к командованию – отпрашиваться. Мне очень повезло: скоро мне предстояло уйти в отпуск, и комбриг подписал рапорт, разрешающий отправку в США. Благо, ни к каким секретным документам я допущен не был (просто в силу скромных звания и должности), потому препятствий чинить не стали. К тому же вызов был из ООН.

Я приехал в Нью-Йорк, поселился в гостинице, и утром 15 сентября прибыл к 39-этажному зданию на Манхэттене, на площади Объединённых Наций. Потом меня провели уж не помню на какой этаж, там был конференц-зал, где находились молодые парни и девушки. Насколько я догадался – такие же претенденты, как и я. Зашел, занял свободное место, и через пару минут рядом со мной плюхнулся в кресло какой-то парень. Я краем глаза только заметил его – высокий, метр девяносто, стройный, с загорелыми ладонями и лицом, одет довольно просто: классические рубашка и брюки, вместо пиджака – распахнутый кардиган, что мне показалось странным. Я, например, был в парадной форме.

Нас стали вызывать по одному в соседний кабинет, общаться, задавать разные вопросы. Кто, откуда, чем занимаются родители и т.п. Это длилось довольно долго, после всем раздали тест. Сказали, что есть полчаса для ответа на вопросы. На столах были только карандаш и листок бумаги. Странно, что не планшеты, а всё по-старинке. Наверное, чтобы ни у кого не было ни малейшего шанса нахимичить. Мало ли, какие у людей есть возможности? Может, кто-то научился взламывать аппаратуру по имплантированному в мозг Wi-Fi передатчику? Я слышал, такие технологии уже появились.

Рядом снова уселся тот парень. Он сильно нервничал, это я заметил по тому, как он елозил на стуле. Так крутился, что случайно пихнул свой карандаш, и тот улетел куда-то. Недолго думая, незнакомец протянул руку и взял мой.

– Эй, а я чем писать буду? – спросил я тихо.