Раид Шайхани выглядел старше своего возраста. В его темных волосах, едва достающих до плеч, уже изрядно струилась седина, а легкую бороду с усами она проела почти насквозь. Смуглое ицхское лицо озаряли морщины. На лбу, в уголках губ, под глазами. Черные зрачки особо выделялись на фоне сияющей в шевелюре седины. Под ними зияли мешки, то ли от усталости, то ли от недосыпа. Высокий и худой, на фоне своего брата он мог казаться еще старше, чем иссушили его хвори. Облаченный в желтое и простое, однако шитое серебряными нитями, шервани, он меньше походил на главу семьи, чем его младший брат. Однако, мощный и воинственный Саиф, покорно спешился первым, подавая брату руку, чтобы тот мог слезть с коня.

Судя по гневным взглядам ицхов из своих седел, они не питали особой радости в нахождении рядом с анварами. Подобным же озлобленным взором, одарил семейство Каранай с спутниками, Саиф Шайхани. Из-под густых черных бровей его взгляд казался еще опасней. Отец, выпятив вперед грудь, снес эти взгляды достойно, однако положил руку на меч. Заметив это, напряглись и стражники с той и другой стороны, потирая древки копий. Однако, судя по уставшим глазам и тяжелому вздоху господина Раида, ему эта игра в переглядывания была чужда и казалась пустой. Он поблагодарил брата за помощь, поправляя подол своего шервани и, кашлянув, оглядел чуть пустыми, болезненными глазами, стоявших у дворца лорда Шеппа, анваров.

Один из спешившихся ицхских стражников подал ему резную трость красного дерева, сняв ту с крепления на седле. Старший из ицхилитов принял ее и оперся на древко, глядя, как спускаются с коней остальные молодцы из его сопровождения. Перекинувшись какими-то тихими словами с братом Саифом, Раид Шайхани обернулся, пошагав к ступеням, ведущим ко входу в палаты лорда-управителя. Он не был хромой, косоногий или раненый, однако походка его была неуверенной и уставшей. Господин Раид не столько опирался на трость, сколько ставил ее перед собой для подстраховки. Но, как бы то ни было, шаг его казался спокойным, умеренным и властным. Подобающим лорду, которым он, по сути, и являлся. Стук трости о мрамор дворцовой площади слышался отчетливо, когда Шайхани подобрался к ступеням и поглядел на лорда Роддварта и капитана Тенса.

– Господа, – легонько кивнул он, словно бы его происходящее волновало крайне мало. Лорд Роддварт, нехотя, кивнул в ответ. Люди ицхов и отцовские гвардейцы осторожно покашивались друг на друга, расходясь едва заметной стеной перед своими владыками. Саиф Шайхани подал брату руку, чтобы тот, держась за нее, легко взобрался по ступеням. Обе стороны оказались перед воротами дворца, опасно сторонясь друг друга.

Томас Тенс, бряцая доспехами, показательно встал между ними, переступив с ступени на ступень. Он почесал свои отчетливые черные усы и кивнул подчиненным из городской стражи, молчаливым жестом приказывая им отворить двери. С гулким звуком они распахнули ворота в холл дворца Шеппа и, выстроившись рядком перед капитаном Тенсом, стали чем-то вроде живого ограждения между Каранай и Шайхани.

Своды холла, открывающегося за массивными воротами имений господина Уальдмара, украшали резные барельефы со все теми же морскими тварями, креветками и рыбами. Колонны, его подпиравшие у потолка и пола из голубого мрамора, обвивали хвостами белые каменные дельфины, а над местом, где свисала червонного золота округлая люстра, свился в клубок, отделанный золотыми дисками левиафан, тянущийся раскрытой пастью к собственному хвосту. Это убранство всегда поражало Данни. Он редко бывал внутри дворца лорда и, каждый раз, видя это, восхищался богатству узоров.