Девушка выросла в городе, но ее всегда привлекала природа. В деревне царила особая безмятежная атмосфера. Агидель любила вставать на заре и бродить по мокрой от росы траве, смотря, как природа постепенно пробуждается ото сна. Солнце медленно показывалось из-за горизонта, освещая блеклые травы. Днем девушка ходила в поле. Она собирала букеты полевых цветов и плела венки из ромашек и клевера, ловила пушинки, приносимые ветром, и лазила по высоким стогам сена. А в угрюмые дождливые дни Агидель обычно сидела на веранде, слушая стук капель, барабанящих по крыше.

Девушка постаралась прогнать от себя тревожные мысли, а необъяснимое существо, похожее на вампира, и вовсе списать на помутнение разума.

Услышав уханье, Агидель обернулась. На ветке сидела серо-коричневая сова. Птица пристально всматривалась оранжевыми глазами куда-то в темноту, а затем, взлетев, скрылась в тумане, оставив после себя перышко, которое плавно опустилось на землю. Проводив птицу взглядом, Агидель заметила едва уловимое глазу движение. В редких зарослях осинок туман немного рассеялся, и девушка увидела босых незнакомок. Они стояли в сторонке и, изредка хихикая, о чем-то перешептывались между собой.

– Что вам нужно? Отстаньте! – закричала Агидель и тут же встала с земли. Ее голос дрожал, выдавая волнение. Девушка постаралась взять себя в руки. Она сжала пальцы в кулак и глубоко вдохнула, набираясь решимости.

В воздухе пахло грибами. Пройдет два-три дня, и в этом пролеске отовсюду вырастут молоденькие крепкие подосиновики с ярко-оранжевой, словно подрумяненной солнцем шляпкой.

– Мы играем, нам скучно, – пожав плечами, ответила одна из девушек.

Над ее губой Агидель увидела небольшой шрам.

Незнакомки посмотрели на девушку тяжелыми прожигающими насквозь взглядами и противно засмеялись.

Агидель суетливо перебирала в руках свои рыжие волосы и нервно подергивала губами, словно вот-вот заплачет. Спину девушки обдало холодным потом, губы покалывало от холода, а глаза неприятно щипало. Сколько бы Агидель ни отрицала существование нечистой силы, сейчас перед ней стояли не кто иные, как ведьмы. И похоже, что они приняли свой истинный облик, которым можно было бы перепугать всю деревню. Их некогда молодые лица состарились, а серую кожу покрывали глубокие морщины. Ведьмы двигались изящно и плавно, подобно кошкам. Они изредка шипели и нюхали воздух загнутыми носами, протягивая перед собой руки с длинными ногтями.

В какой-то момент небо содрогнулось. Агидель ощутила несколько капель дождя, упавших на плечо. Капли были холодные и колючие, словно шипы малины. Отовсюду задул ветер, не имеющий определенного направления, и туман постепенно рассеялся. Оказалось, что в округе, помимо осинок, росло несколько затерявшихся в траве елочек. А на окраине леса стояла сосна, нижняя ветка которой давно отломилась, а иголки осыпались. Мелкий дождь усилился. Крупные капли беспощадно забарабанили по деревьям, срывая неокрепшие листья, а ураганные поры ветра беспорядочно трепали волосы.

Ведьмы нервничали. Они нюхали воздух, терпко пахнущий прелой листвой, и оглядывались по сторонам, словно кого-то искали. Агидель, как и ведьмы, завертела головой, но, кроме стены дождя, ничего не увидела. На душе было тревожно и неспокойно. Воздух потяжелел, и Агидель ощутила чье-то присутствие.

Беспокойство ведьм становилось все более заметным. Они настороженно озирались по сторонам, вздрагивая от каждого шороха. Агидель вспомнила слова Тайны, что помимо ведьм в деревню вошел некто, обладающий мощной магической силой. И именно его появления, по всей видимости, ведьмы боялись больше всего.