– А мальчиков я посвящаю в рыцари нового мира! Защитники и ревнители нашей команды.

– Кстати, а где мой нож? – подсуетился Артур.

– Он очень нам пригодится, спасибо!

Мальчик прищурился:

– И ругать не будете?

Мэри задумалась. Села на землю, пригласив жестом детей расположиться вокруг, и сказала тихим уверенным голосом:

– Давайте подумаем. Кого за что обычно ругали?

– В телефоне сидел.

– В планшете.

– Громко прыгал соседям по голове…

– Рисовал на стене.

– Съел всё мороженое.

– Пытался продать одноклассника в рабство.

Мэри удовлетворённо кивнула, затем повела вокруг себя рукой и спросила:

– Всё, за что вас ругали, исчезло. Вы видите эти вещи? Нет! Значит, отныне никто никого ни за что не будет ругать. Договорились?

Дети в этот момент как-то выдохнули, посветлели лицами и довольно закивали.

Воздух казался пропитанным запахом соли и йода. Дышалось легко. Мэри решила найти хоть какое-то убежище, чтобы собраться с мыслями и перевести дух. Она уверенно шагала в сторону моря в надежде на то, что хорошо знакомые им по экскурсиям древние здания могли сохраниться чуть лучше, чем превратившиеся в руины постройки двадцатого века. Дети понуро шли за ней гуськом. Замыкал цепочку Даня, хмуро поглядывая по сторонам. Коля с Артуром нашли длинные палки и размахивая ими, словно мечами, воображали себя крестоносцами. Они не умели долго предаваться унынию. Лиза закатила глаза:

– Легкомысленные!

На горизонте появились дождевые тучи. Мэри прибавила шаг – не хватало снова всем промокнуть – и оглянулась на детей. Павлик, казалось, не расстроился и с интересом рассматривал всё вокруг, у Веры покрасневшие глаза, а Соня сжала губы так, что они побелели.

Мэри встряхнула головой, отгоняя плохие мысли: «Я взрослая, я умная, я отвечаю за этих детей. Мы справимся. Мы всё наладим».

Сами по себе задрожали руки и губы. Нахлынувшее воспоминание выбило из иллюзорного равновесия.

Мэри лежала на кровати уже несколько дней – повернувшись лицом к стене, не замечая, что высохла от обезвоживания и голода. Ей нужно было найти в себе силы признать, что прежней жизни не будет никогда, но чем больше она лежала, тем меньше сил оставалось. В тот год сама судьба подтолкнула её к сложному решению уехать в другую страну. Ей казалось, что Родина сама приняла за неё решение и выдавила из себя, как крем из тюбика.

За долгой болезнью матери последовал уход, унёсший практически все накопления и силы…

Рейдерский захват фирмы, где она работала, совпал с мучительным личным расставанием. В тот год она поняла, что счастье её находится вне этой инь-янской возни и детей – она не желала подобных мытарств земных ещё одному человеку. Купила самый крутой вибратор, продала квартиру, доставшуюся в наследство от бабули, и уехала жить в Испанию.

Первое время Мэри весёлым туристом бегала по городу, изучала язык и смотрела на море, не переставая удивляться тому, что оно никуда не девается – встал утром и вот оно, море, недосягаемая мечта её детства. В дни школьных каникул сверстники Мэри отправлялись кто на юга, кто на дачу к бабушке, а Мэри оставалась одна в опустевшем пыльном дворе. Лето за летом она терпеливо высаживала в траву у многоэтажки проросшие жёлуди – будущую тихую дубраву. Пара ростков прижилась и умудрилась вырасти, радуя Мэри, но застилая свет жильцам на нижних этажах. В тот день, когда она уезжала в аэропорт, дубы спилили. Они упали рядом на газон. Садясь в такси, Мэри подумала: «Так выглядит настоящий апокалипсис. Ты убегаешь куда-то из настоящего в смутное будущее, а мир за тобой доедают лангольеры. Деревья падают, а дома разваливаются карточными домиками».