– Почему бы не поручить эту работу доктору? Пусть госпитализирует его на время.

– Что ты! – Всплеснул руками отец Сэмуил. – Эрни – несчастная душа маленького ребенка в этом несуразном теле. Это сильно травмирует его, а мой долг, как истинного католика, помочь его душе и направить на путь истинный. Хотя мне кажется, он мало меня понимает… – Священник вновь перекрестился. – Но ничто человеческое ему не чуждо, проказник, прости Господь его душу.

– Вы о чем?

– Эх, утром он так напугал вашего директора, что пришлось давать ей успокоительное?

– Лили Стофф, вот уж не думал, что она чего-то боится?

– Не смешно, сын мой. Ей действительно стало плохо. Срам-то какой, стыдно сказать, – священник перекрестился. – Эрни подсматривал за ней, когда она переодевалась. И вот дурачок, а все туда ж.

Джек не сдержался и захохотал, представив картину: прямо как Квазимодо и Эсмеральда нашего времени. Ничего более нелепого он не мог себе вообразить – высокомерная молодая особа и это недоразумение природы. А Эрни еще тот тип!

Отец Сэмуил осуждающе посмотрел на него. Джек торопливо поднес чашку ко рту, чтобы не захохотать снова. И надо отдать должное отцу Сэмуилу, чай действительно был хорош.

– Но, как бы то ни было, я прочитал Эрни проповедь о великой силе целомудрия и чистоте души, надеюсь, он понял хоть толику из всего сказанного, хотя… – он махнул рукой. – Я тебя пригласил не об Эрни поговорить, сын мой.

Настроение у Джека моментально испортилось, и пить чай тоже перехотелось. Он отодвинул от себя кружку и на предложение святого отца налить ему еще, отказался. Священник встал, убрал чайник, кружки, смахнув крошки от печенья прямо на пол. Он намеренно медлил, на лбу пролегла морщинка.

– Джек, скоро день твоего восемнадцатилетние, этот день особенный для нас всех. Мы не один десяток лет ждали прихода наследника, того, кто сможет возглавить орден и повести его членов в борьбе со злом. Мы ждали, чтобы передать дело нашей жизни в надлежащие руки. Этот день предсказан еще за долго до твоего рождения, и ты понимаешь, с каким волнением мы ждем, когда сбудется предначертанное. С самого раннего возраста тебя готовили к этому, но не посвящали во все тонкости нашего дела. Когда же тебе все станет известно, ты будешь горд и счастлив, что такая миссия возложена именно на тебя.

– Но пока я ничего не знаю и мне не особенно это нравиться.

– Я уверен, поверь, ты переменишь мнение обо всем, как только вступишь в права. Ждать осталось совсем недолго.

– Но я хочу жить, как все. Я не хочу быть наследником…

– Тебе будет сложно, но ты сможешь устоять. Долг матушки Афении помочь тебе достойно пройти этот путь. Но даже она не всесильна. Как бы ты ни старался, ты не сможешь жить как все и отдать возложенную на тебя миссию другому. Наше общество, наш орден очень долго ждал именно тебя, и теперь мы готовы к этому событию. Я хочу, чтобы ты понял, Джек, изменить ничего нельзя. Время бесповоротно. В твоих жилах течет иная кровь. И то, что возложено на тебя, произойдет, – Джек поднялся, он не мог сидеть на месте.

– Что значит иная, отец Сэмуил?

– Иная – значит особенная…

– Ясно, – хмыкнул Джек, ничего не поняв. – Это значит, что я не смогу заниматься любимым делом.

– Ты будешь заниматься тем, чем захочешь, но только живя в нашем городе. Ты не сможешь жить вне его.

– Это смешно! Я не хочу оставаться здесь!

– Я прошу только немного терпения. После ритуала, ты осознаешь, как сильно заблуждался и будешь рад продолжить служение ордену.

– Какому ордену, сэр? Вы же священник…

– Да это так! Поэтому я и позвал тебя, чтобы поговорить и успокоить. Доверься мне Джек, неужели я посмел бы причинить тебе зло. Оглянись вокруг. Да, наша община живет обособленно от остального мира, да, мы не впускаем чужаков в наш круг, да! Но мы сохранили чистоту и непорочность. Тем миром правит дьявол, а здесь царство Господа! – Теперь и священник поднялся и взволнованно ходил по комнате: лицо раскраснелось, в уголках губ собралась слюна, взгляд пронзительных глаз перебегал с предмета на предмет.