***

Последний год в высшей школе принес с собой легкую грусть и массу привилегий. Учителя души не чаяли в Джеке, наглым образом завышая оценки, прощая частые прогулы и пренебрежение к учебе. Футбол являлся одержимостью Файерлейка. Это лучшее, что есть у такого отдаленного и жившего обособленной жизнью городка с населением тысяча двести двенадцать душ, согласно последней переписи.

Каждая игра – огромное событие и праздник, заканчивающийся массовым гулянием и фейерверком. О таланте Джека в его семнадцать уже слагали легенды, распространившиеся далеко за пределы округа. Ни одна из игр с его участием не заканчивалась поражением команды. «Орланы» являлись призерами различных школьных соревнований среди юниоров штата Орегон.

В прошлом году команда привезла домой кубок «Серебряного бобра», но не это было для Уокера конечной целью – он подал заявку на участие «Орланов» в борьбе за «Сахарный» кубок, среди команд восьми штатов, делая ставку на Джека. Ничто не могло поколебать в нем уверенность насчет его лучшего игрока, скорее с неба начнут падать золотые монеты.

Джек продолжал делать зарядку, выкрикивая слова модной песни, когда заметил мать, стоявшую возле двери. Хрупкая невысокая женщина со светлыми волосами, забранными в небрежный пучок на затылке, уныло наблюдала за разминкой, как обычно, когда бывала не в настроении – покусывая нижнюю губу и хмуря брови. Обведя комнату грустным взглядом, Керол вздохнула:

– Нужно навести здесь порядок. Хоть какой-нибудь. Хоть когда-нибудь.

– Отлично, как только освобожусь…

– Ты обещаешь это третье воскресенье. Если ты позволишь…

– Нет, мам. Мы об этом говорили неоднократно, помнишь? Моя зона, моя территория! Не хочу потом полдня потратить на поиски нужной мне вещи.

– Да, диска с фильмом об Уильяме Хеффелфингере, например, – она красноречиво кивнула на десятки дисков разбросанных по письменному столу, пылившихся на полках и даже валявшихся на полу. – Это звучит, как очередная отговорка. Ты просто…

– Я просто не хочу тебя напрягать.

– Прекрасно. Но я хотела поговорить о другом, конечно и об этом тоже. Ведь жить в конюшне…

– Мама!

– Хорошо, перейду сразу к делу. Ты давно не был в церкви. Это твоя постоянная занятость. Э… Нет таких дел, которые могут быть более значимыми, чем проповедь отца Сэмуила, и матушка просила тебя обязательно сегодня прийти – она будет очень ждать. Афения не однократно пыталась с тобой встретиться, так что не нужно в который раз снова ее разочаровывать. Раз уж я не могу повлиять на тебя, так, возможно, настоятельнице удастся.

– Хорошо, после тренировки. Клянусь! Матушка вновь осчастливила нас своим присутствием? Когда она приехала? – Он поднялся и выключил стереосистему. На бронзовой от загара коже блестели бисерки пота. Темные спутанные волосы упали на глаза.

– Блаженная тишина, – Керол закатила глаза к потолку. – К тому же, это продлиться до вечера, твоя тренировка. Все как обычно! Не мог ты, хотя бы сегодня, сделать исключение. Она очень просила. Матушка приехала помочь преподобному Сэмуилу. Скоро рождество Божьей Матери, и ты знаешь: нужно многое подготовить к празднику. Да и пробудет она лишь до завтрашнего утра. Матушка не может надолго оставить монастырь. Так что прошу, не забудь навестить ее… на этот раз. Она волнуется о тебе, – многозначительно добавила мать.

– О, да, нравы, молодость, тестостерон и прочая чушь!

– Не стоит так говорить.

– Извини. Но все, что скажет Афения мне известно. Но… я обещаю, – поспешно добавил он, предотвращая в ответ возмущенную реплику.

– Обещаешь? Здорово, – недоверчиво протянула Керол, нахмурив брови. – А, Рейчел? Ты давно не был у Скайуокеров, верно?